Бюджетное правило перенасытить рынок рублями. Что такое бюджетное правило и почему доходы от дорогой нефти не идут в экономику
В ходе принятия правительством статей расходов и доходов на 2013 год и плановый период 2014-2015 гг. активно обсуждались так называемые бюджетные правила. Это была долгосрочная программа по использованию нефтегазовых доходов. Необходимость в ней обусловлена высокой зависимостью от прибыли с ресурсов.
Суть бюджетного правила
Логика введения программы состоит в том, чтобы объем имеющихся государственных обязательств, расходов, а также долгосрочных инвестиционных проектов был в меньшей степени, чем в предыдущие годы, привязан к текущей стоимости нефти. Бюджетные правила - это фактически заблаговременная договоренность по финансовым ограничениям, нацеленная на сохранение средств при колебаниях цен.
Актуальность вопроса
В России существуют различные фискальные бюджетные правила. Это, например, размеры ставок определенных видов налогов. Они задаются для регионов и муниципальных образований. Также существуют предельные величины госдолга, дефицита государственных средств и так далее. Новые бюджетные правила, касающиеся ценообразования на нефть, в 2012 году вызвали множество дискуссий. Дело в том, что государственный фонд находился в сильной и достаточно опасной зависимости от нефтегазового дохода. Принятие нового порядка считается знаковым решением для финансовой системы России и в целом для экономики. Бюджетные правила - это способ, с помощью которого предполагалось ликвидировать ежегодную неопределенность, при которой зачастую выдвигались ошибочные выводы по размеру цены на нефть в предстоящий год. Необходимость в программе обусловлена тем, что доходы федерального финансового фонда наполовину зависят от стоимости этого сырья.
Специфика
На 2013 год в основу и плановый период предстоящих двух лет было положены стратегические задачи. Они были сформулированы в Указах президента, Концепции долгосрочного общественно-экономического развития страны до 2020-го. Кроме этого, базой стали основные положения, зафиксированные в Бюджетном послании главы государства. Планировалось, что в 2013-2015- гг. задачи по социально-экономическому развитию будут решаться в условиях приоритета обеспечения макроэкономической стабильности, устойчивости и долгосрочной сбалансированности финансовой системы. Предполагалось снизить зависимость от внешнеэкономической конъюнктуры.
Основные цели
В качестве основных задач, которые будут решаться с использованием правила выступают:
Общая характеристика положений
Усиление макроэкономической стабильности и финансовой устойчивости законодательно закрепляются бюджетные правила. Это позволит:
- Уменьшить зависимость системы от волатильности цен мирового рынка энергоресурсов.
- Увеличить точность прогнозирования в долгосрочном периоде.
- Сформировать необходимый объем суверенных фондов РФ.
Принятые правила составления бюджетной заявки предполагают отчислять в излишние нефтегазовые доходы при повышении базовой стоимости сырья. Направление средств было предложено осуществлять до достижения нормативного показателя в 7% ВВП. Если прогнозная стоимость нефти станет ниже базовой, то покрытие возникающего из-за уменьшения дохода, будет производиться из средств резервного фонда. После того как его объем достигнет нормативной величины, предусматривается перечисление дополнительных доходов из нефтегазовой отрасли в Фонд национального благосостояния. Часть этих средств может направляться на финансирование инфраструктурных и прочих приоритетных программ, не вызывающих обязательства РФ.
Особенности реализации
Бюджетные правила предусматривают ряд обязательных положений. В частности:
Механизм действия
Если средняя годовая цена на нефть за последние 3 года, в том числе и текущий, установилась на уровне, который не превышает базовую цену, при формировании бюджета последняя рассчитывается по показателю среднегодовой цены за указанный трехлетний срок. Преимущество этой схемы, кроме прочего, в том, что формируется защита от вероятного давления основного показателя (как во время Остаток Резервного фонда на завершение 2008 г. составил 9.8% ВВП, к концу следующего года - 4.7%, на 2010 - 1.7%. Расходы из него в 2009-м составляли около 3 трлн руб. В течение всего срока существования Резервного фонда отмечались заметные колебания в процентах ВВП в условиях последнего кризиса. При этом наблюдалось достаточно продолжительное понижение стоимости нефти в сравнении с предыдущими нестабильными годами в стране.
Отмена бюджетного правила
Ряд экспертов высказывается за отказ от принятой программы. В качестве аргумента выдвигается предположение о том, что при увеличении предельного бюджетного дефицита средства в размере этого превышения можно будет направить на инвестиции в экономику страны. Как считает Минэкономразвития, будет значительно усилен темп роста при скачке в 2015-м дефицита с 1% до 1.5 ВВП (на 400 млрд руб.). В 2014-м показатель без применения правила мог бы быть 1.1% вместо предполагаемых 0.5%. Введенный режим экономии негативным образом сказывается не только на инвестиционном развитии национальной экономики, но и на становлении социальной сферы государства. Некоторые аналитики считают, что перевод природных ресурсов в финансовое выражение (накопление средств в качестве долговых бумажных обязательств зарубежных стран в суверенных фондах) не оптимально. Затраты на развитие собственной инфраструктуры, инвестирование в производственные средства (формирование материальных запасов) образуют иную систему народного хозяйства.
Во времена кризиса, считает ряд экспертов, усовершенствованная и диверсифицированная собственная экономическая система важнее зарубежных долговых обязательств и может требовать намного меньшего объема ресурсов для поддержания.
Аргументы в пользу программы
В качестве одного из важнейших преимуществ бюджетного правила выступает обеспечение готовности к продолжительному падению цен на нефтяном рынке. Программа должна позволить автоматически корректировать финансовую политику на период снижения либо замедления повышения стоимости сырья. Одной из основных целей ее внедрения выступает обеспечение макроэкономической стабильности, а ее пересмотр может стать негативным знаком для инвесторов. В самом начале обнародования программы многие решили, что приняты бюджетного учреждения. Однако ничего общего с ними программа не имеет.
МОСКВА, 11 июля. /ТАСС/. Минфин России обнародовал параметры нового бюджетного правила в "Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики". Формула учитывает такие показатели, как базовая цена на нефть и природный газ, курс рубля и объем ненефтегазовых доходов. Документ опубликован на официальном сайте Госдумы.
Согласно новому бюджетному правилу в редакции Минфина, базовая цена на нефть марки Urals устанавливается на уровне $40 за баррель в ценах 2017 года и подлежит ежегодной индексации на 2%, начиная с 2018 года.
Таким образом, предельный объем расходов федерального бюджета рассчитывается как сумма нефтегазовых доходов (рассчитанных исходя из базовой цены на нефть, базовой экспортной цены на газ, прогнозируемого валютного курса, объема ненефтегазовых доходов) и расходов на обслуживание госдолга. Такой способ определения предельных расходов позволяет обеспечить бездефицитный бюджет на первичном уровне при базовых параметрах, отмечает Минфин.
Пополнение резервов
Дополнительные нефтегазовые доходы, полученные в результате превышения фактической цены нефти установленного уровня отсечения, будут направляться в Резервный фонд.
Объем пополнения или использования средств Резервного фонда в определяется как разница между полученными нефтегазовыми доходами и нефтегазовыми доходами, рассчитанными при базовой цене на нефть, базовой цене на экспортируемый газ и фактическом валютном курсе.
По мнению Минфина, бюджетное правило - единственный зарекомендовавший себя для сырьевых стран действенный механизм минимизации восприимчивости внутренних экономических условий к колебаниям внешней конъюнктуры. Существенные колебания нефтяных цен могут оказывать значительное влияние на темпы экономического роста и устойчивость бюджета, инфляцию и благосостояние населения, курсовые соотношения и процентные ставки в экономике.
В случае, когда объем средств Резервного фонда на 1 января первого года планового периода опускается ниже уровня в 5% ВВП, предельный объем использования средств Резервного фонда не может превышать 1% ВВП. Таким образом, исходя из этой суммы корректируется предельный объем расходов и/или другие источники финансирования дефицита бюджета.
История бюджетного правила в РФ
В России бюджетное правило были изначально введено в 2004 году, после чего дважды модифицировались: в 2008 году и с завершением периода приостановки их действия (2009-2012 годы) в 2013 году. Несмотря на положительный вклад в обеспечение стабильности бюджетной системы, действовавшая до приостановки на 2016 год конструкция бюджетных правил не позволяла надлежащим образом обеспечить снижение отрицательного влияния волатильности цен на нефть на предсказуемость экономических условий и устойчивость бюджета, признает Минфин.
По мнению ведомства, повышенная изменчивость структуры относительных цен (реальный эффективный курс рубля) в последние 15 лет в России и по сравнению с динамикой валют сырьевых стран с действенным механизмом бюджетных правил - наглядная иллюстрация недостатков предшествующих конструкций.
Переходный период
Практическая проблема для внедрения бюджетных правил состоит в том, что Россия вошла в снижающуюся фазу долгосрочного сырьевого суперцикла с минимальным объемом резервных средств в суверенных фондах, отмечает Минфин. Таким образом, приведение бюджетных расходов к соответствующему бюджетным правилам уровню, с одной стороны, невозможно осуществить в течение короткого промежутка времени, а с другой стороны, объема накопленных резервов недостаточно для растягивания консолидации на продолжительный период.
В связи с этим общий механизм новых бюджетных правил дополнен периодом, предусматривающим плавный переход к новым предельным объемам расходов. При этом длительность такого переходного периода определяется необходимостью сохранения минимально безопасного уровня резервных средств в суверенных фондах.
Исходя из этого ограничения, приведение бюджетных расходов к соответствующему бюджетным правилам уровню должно завершиться к 2019 году.
Переходные положения новой конструкции бюджетных правил начали реализовываться уже в 2017 году. В конце января 2017 года было принято решение о сохранении дополнительных нефтегазовых доходов при превышении ценами на нефть отметки в $40 за баррель и проведении операций по покупке/продаже валюты на открытом рынке. Как результат, с февраля 2017 года произошло заметное снижение корреляции между динамикой курса и ценами на нефть, сокращение риск-премии по российским активам, а значит, снижение требуемой доходности и равновесных реальных процентных ставок в экономике, подчеркивают в Минфине.
Статья в журнале «Вопросы экономики»: «Бюджетные правила как инструмент сбалансированной бюджетной политики»А. Кудрин, И. Соколов
В статье проанализированы системность и сбалансированность ранее действовавших и применяемых в настоящее время в России бюджетных правил, то, каким требованиям должно соответствовать эффективное в со временных условиях бюджетное правило - позволять адаптировать бюджет к требованиям финансирования структурных преобразований в экономике при сохранении контроля над долгосрочной бюджетной устойчивостью. Однако введенная в июле 2017 г. новая конструкция бюджетных правил, накладывая чрезмерно жесткие ограничения на объем расходов федерального бюджета, не позволит обеспечить необходимый объем расходов для экономического развития и финансирования структурных реформ. В статье обосновывается необходимость последовательной трансформации действующей версии бюджетных правил в сторону конструкции на основе нулевого структурного баланса. Формирование федерального бюджета, сбалансированного на циклической основе, способно обеспечить относительно устойчивый уровень расходов независимо от волатильности цен на нефть и фазы экономических циклов, реализовать контрциклический характер бюджетной политики и снизить уязвимость бюджета к внутренним и внешним шокам. Эффективность предлагаемого бюджетного правила проверена моделированием на данных за 2007-2016 гг. В частности, при переходе на предлагаемое правило со второй половины 2000-х годов удалось бы сдержать рост расходов федерального бюджета, обусловленный антикризисными мерами 2009 г., снизить уровень государственного долга и накопить суверенные резервы в объеме до 25% ВВП. Предлагаемое правило предъявляет повышенные требования к качеству макроэкономического и бюджетного прогнозирования.
Ключевые слова: бюджетные правила, бюджетная политика, структурный баланс бюджета, расходы бюджета, суверенные резервы, государственный долг.
JEL : H50, H61, H62, H68.
Для бюджетной политики любого государства актуальна задача поддерживать оптимальный - с точки зрения баланса интересов (между бюджетной устойчивостью и финансированием социально-экономического развития) - уровень расходов. К числу традиционных инструментов решения данной задачи относятся бюджетные правила , которые устанавливают количественные ограничения на отдельные бюджетные параметры: величину государственного долга, дефицит (в том числе структурный), расходы (в % ВВП, темпы роста), доходы (IMF, 2009. P. 4-5). В дополнение к числовым показателям бюджетные правила могут устанавливать отдельные процессуальные нормы, направленные на внедрение надлежащей практики бюджетного планирования, повышение предсказуемости и прозрачности бюджетного процесса. В целом при правильной конструкции правила должны способствовать как предупреждению формирования рисков для бюджетной устойчивости, так и расширению возможностей бюджета адаптироваться к потребностям экономики с учетом цикличности ее развития.
Более того, бюджетные правила служат цели сдерживания политически мотивированных расходов (Schick, 2003). Как отмечают А. Алесина и А. Пассалакуа, существует несколько каналов негативного влияния политики на бюджетную устойчивость (Alesina, Passalacqua, 2015):
- неполная реализация контрцикличного характера бюджетной политики: во время спада государство финансирует за счет заимствований дополнительные расходы, направленные на стабилизацию экономики, однако не повышает налоги во время подъема, поскольку это создает риски для переизбрания политиков;
- из-за необходимости переизбрания политики вынуждены финансировать в первую очередь расходы, результаты которых видны для избирателя. При этом подавляющая доля расходов, как правило, относится к непроизводительным;
- попытки отдельных политиков отказаться от увеличения расходов могут не дать желаемого эффекта, поскольку другие политики могут воспользоваться расширенным доступом к бюджетному финансированию.
Именно поэтому бюджетные правила призваны стать инструментом «профилактики» проблем с возникающими в силу политических причин продолжительными периодами дефицита государственного бюджета и постоянного откладывания считающихся непопулярными мер по бюджетной консолидации.
Также бюджетные правила должны быть достаточно гибкими для реагирования на шоки. Согласно МВФ, гибкость может потребоваться для реагирования на резкие изменения в объеме выпуска и уровне инфляции, на волатильность процентных ставок и валютного курса, на другие непредвиденные шоки, например национальные бедствия (IMF, 2009. P. 20).
Эволюция бюджетных правил в России
До введения в действие Бюджетного кодекса Российской Федерации(далее - Бюджетный кодекс) бюджетный процесс в стране осуществлялся в соответствии с Законом от 10.10.1991 г. № 1734-1 «Об основах бюджетного устройства и бюджетного процесса в РСФСР». Этот закон закрепил право устанавливать предельные размеры дефицита соответствующего бюджета. Предусматривался предел несбалансированности бюджета, который устанавливался как излишек/дефицит в форме абсолютной величины или процентной доли от прогнозируемых доходов. Также действовали законы о государственном внутреннем и внешнем долге, согласно которым определялись их предельные объемы на предстоящий финансовый год. Никаких конкретных количественных ограничений в отношении бюджетных параметров российское законодательство не предусматривало, поэтому можно считать, что прообраз появившихся позднее в российской практике бюджетных правил был закреплен законодательно только в 2000 г., со вступлением в действие Бюджетного кодекса. Последним были установлены ограничения на размер дефицита федерального бюджета, который не мог превышать суммарный объем бюджетных инвестиций и расходов на обслуживание государственного долга Российской Федерации; ограничения в части предельного объема государственных внешних заимствований Российской Федерации - он не должен был превышать годовой объем платежей по обслуживанию и погашению государственного внешнего долга РФ. В нем также закреплялись отдельные положения об использовании дополнительно поступающих доходов (сверх утвержденных законом о федеральном бюджете) на уменьшение размера дефицита федерального бюджета и выплаты долга без внесения изменений и дополнений в закон о федеральном бюджете.
Законодательное закрепление указанных выше ограничений в начале 2000-х годов стало особенно актуальным в условиях роста цен на нефть и поступления в федеральный бюджет дополнительных доходов. Так, если в 1998 г. средняя цена на нефть составляла около 12 долл./барр., то в 2003 г. - уже 27,3 долл./барр.
Чтобы сдерживать инфляцию, растущую под воздействием притока иностранной валюты от продажи нефти по более высоким ценам, необходимо было найти неэмиссионные механизмы стерилизации избыточных валютных поступлений без значительного укрепления рубля. При высокой зависимости федерального бюджета от цен на нефть требовалось реализовать принципы контрциклического бюджета путем создания автоматического механизма, в рамках которого, с одной стороны, формировались бы государственные сбережения, а с другой - они использовались бы для приобретения валютной выручки от экспорта нефти.
Первая системная попытка решить данную задачу была предпринята в 2004 г., когда был создан Стабилизационный фонд (далее - Стабфонд) , предназначенный для накопления конъюнктурно высоких доходов от продажи нефти и их использования на поддержание стабильного уровня расходов бюджета и погашение внешнего долга в неблагоприятные периоды. В Стабфонд предполагалось направлять дополнительные доходы федерального бюджета от вывозной таможенной пошлины на нефть и налога на добычу нефти, образующиеся за счет превышения цены на нефть над базовой ценой, установленной на уровне 20 долл./барр. Кроме того, в Стабфонд по общему правилу подлежали зачислению остатки средств федерального бюджета на начало года, включая доходы от размещения его средств.
Стабфонд рассматривался как часть средств федерального бюджета, подлежащая обособленному учету, управлению и использованию. Управление его средствами поручалось Минфину России с возможностью делегировать отдельные полномочия Центральному банку РФ. Размещать средства Стабфонда предполагалось в долговые обязательства иностранных государств, валюты которых имеют статус резервных. Расходовать средства Стабфонда можно было преимущественно на финансирование дефицита федерального бюджета при снижении цены на нефть ниже базовой, при этом предельный объем привлечения его средств в течение одного года законодательно не устанавливался. Иные направления расходования средств Стабфонда допускались лишь в случае, если его накопленный объем превышал 500 млрд руб.
Благодаря превышению фактической цены на нефть над базовой «ценой отсечения» объем Стабфонда сформировался на уровне 3,1% ВВП уже по итогам 2004 г. Относительно быстрое формирование финансовой «подушки безопасности» в условиях ожидаемой благоприятной динамики цен на нефть стало причиной точечных «ослаблений» изначальной конструкции бюджетного правила. В частности, Федеральный закон от 23.12.2004 г. № 173-ФЗ «О федеральном бюджете на 2005 год» предусматривал возможность использовать средства фонда на сокращение внешнего государственного долга Российской Федерации, а при превышении денежных остатков сверх 500 млрд руб. - и на текущие цели, в том числе на финансирование дефицита бюджета Пенсионного фонда и стимулирование инвестиционной деятельности. В конце 2005 г. стало очевидно, что «цена отсечения» 20 долл./барр. не позволяет полноценно финансировать все запланированные расходные решения, поэтому в Бюджетный кодекс были внесены изменения в части установления новой базовой цены на нефть, эквивалентной 197,1 долл. США за 1 т (27 долл./ барр.). Тем не менее в 2006 г. поступления в Фонд продолжали расти, в связи с чем на погашение внешнего долга дополнительно была направлена сопоставимая сумма (604,7 млрд руб.). К концу 2007 г. накопленный объем средств Стабфонда вырос до 3849,1 млрд руб., или 11,6% ВВП.
Несмотря на то что указанный объем Стабфонда выглядел достаточно скромно по сравнению с аналогичными фондами других стран, богатых сырьевыми ресурсами, сам факт быстрого и относительно «легкого» накопления средств в нем при практически полном погашении внешнего государственного долга создавал условия, когда на правительство стали оказывать политическое давление с целью начать использовать накопленные в Стабфонде средства «внутри страны ». В результате часть этих средств уже в 2007 г. была перечислена в уставные капиталы институтов развития: имущественный взнос во Внешэкономбанк (ВЭБ) составил 180 млрд руб., в Инвестиционный фонд - 90 млрд руб. и в ГК «Роснано» - 30 млрд руб.
Было также принято решение о разделении Стабфонда на два фонда разного назначения. Аналогом Стабфонда стал Резервный фонд. Дополнительные доходы, превышавшие размер отчислений в него, должны были направляться в Фонд национального благосостояния (ФНБ), средства которого предназначались для обеспечения со финансирования добровольных пенсионных накоплений граждан и сбалансированности бюджета Пенсионного фонда РФ.
В целом Стабфонд за время своего функционирования успешно выполнял стерилизующую функцию, ограничивая избыточный рост расходов и денежной базы. Средства фонда в рассматриваемом периоде преимущественно использовались на погашение внешнего долга, что также способствовало укреплению бюджетной устойчивости и улучшению кредитного рейтинга страны. Таким образом, общий подход к осуществлению бюджетной политики в середине 2000-х годов основывался на идее «частичного сбережения сырьевых доходов в периоды интенсивной разработки недр и высоких цен на сырье и использования сбережений при сокращении добычи или падении цен» (Кудрин, 2006. С. 5).
Трансформация Стабилизационного фонда в два суверенных фонда и изменение концептуальных подходов к конструкции бюджетных правил ознаменовали второй этап функционирования бюджетных правил, который охватил период с 2008 по 2012 г. В основу их новой редакции была положена «концепция ненефтегазового бюджета». Нефтегазовые доходы, состоящие из НДПИ на углеводороды (нефть, газ горючий природный и газовый конденсат) и вывозных таможенных пошлин на нефть сырую, газ природный и нефтепродукты, подлежали обособленному учету и использованию. Ежегодно допустимая величина их использования (нефтегазовый трансферт) устанавливалась в рамках принятия федерального закона о федеральном бюджете в виде фиксированной доли в процентах к ВВП. На 2008-2010 гг. был предусмотрен «переходный период», в течение которого нефтегазовый трансферт должен был снизиться с 6,1% ВВП последовательно до 5,3%, 4,5 и с 2011 г. выйти на долгосрочный уровень 3,7% ВВП.
Нефтегазовые доходы, превышавшие величину трансферта, должны были поступать в Резервный фонд. При недостаточности нефтегазовых доходов для покрытия трансферта предполагалось осуществлять компенсацию из Резервного фонда . Если нефтегазовые доходы превышали и нефтегазовый трансферт, и нормативный объем средств Резервного фонда, то они должны были направляться в Фонд национального благосостояния.
Данная редакция норм Бюджетного кодекса, посвященных использованию нефтегазовых доходов, вступила в силу с 2008 г., однако на практике большинство из них почти не применялось в связи с началом экономического кризиса. Были приостановлены некоторые нормы: о раздельном планировании нефтегазовых и ненефтегазовых доходов; о формировании и использовании нефтегазового трансферта; о величине и источниках формирования Резервного фонда и Фонда национального благосостояния; о зачислении доходов от управления средствами фондов в их доходы; нормы, определяющие величину ненефтегазового дефицита и предельный размер общего объема источников финансирования дефицита . Все поступающие нефтегазовые доходы должны были использоваться для финансирования расходов бюджета.
Созданная система пополнения фондов посредством формирования нефтегазового трансферта просуществовала недолго, так как эта конструкция стала недееспособной: нефтегазовых доходов не хватило на финансирование расходов бюджета, образовавшийся дефицит стали покрывать за счет средств Резервного фонда. Соответственно перестал пополняться ФНБ, поскольку величина Резервного фонда ни в одном году рассматриваемого периода не превысила бюджетный норматив 10% ВВП; одновременно рос внутренний госдолг страны.
Впрочем, хотя с 2008 по 2012 г. Резервный фонд использовался как все другие остатки свободных средств на счетах федерального бюджета, он в основном выполнил свои функции по стабилизации и обеспечению сбалансированности федерального бюджета, позволив поддержать в период кризиса бюджетную и макроэкономическую стабильность в стране, не допустить сокращения расходов и неконтролируемого роста государственного долга. Средства ФНБ использовались на поддержку банковской системы и реального сектора экономики, что формально не противоречит принципам размещения средств фонда на долгосрочных депозитах ВЭБа. Преимущество действовавшего с 2008 г. бюджетного правила заключалось в его простоте: размер нефтегазового трансферта фиксировался в долях ВВП и не зависел от динамики цен на нефть. В то же время установление величины трансферта трудно обосновать с экономической точки зрения: подобные решения чрезвычайно подвержены субъективизму и лоббистскому давлению (Дробышевский, Синельников-Мурылев, 2012. С. 7). При устойчиво благоприятной ценовой конъюнктуре на рынке нефти неизбежно возникнут риски пересмотра его размера в сторону увеличения, что скажется на способности данного правила ограничивать расходы на безопасном с точки зрения бюджетной сбалансированности уровне.
Переход к третьей версии бюджетных правил датируется 2013 г. По мнению экспертов, эти бюджетные правила характеризовались большей комплексностью и гибкостью, так как учитывали накопленный опыт и должны были лучше реагировать на циклические колебания в экономике (Власов и др., 2013. С. 36). Спрос на более устойчивую конструкцию бюджетных правил возник сразу после выхода из кризиса 2008-2009 гг., поскольку необходимо «быть готовыми к аналогичным ситуациям и при любых ценах на нефть обеспечивать выполнение государственных обязательств» (Кудрин, 2011. С. 4).
В частности, в рамках новой версии бюджетных правил было решено отказаться от использования нефтегазового трансферта, фиксированного в процентах ВВП, поскольку в условиях хронического отставания темпов роста добычи и экспорта нефти и нефтепродуктов от темпов роста экономики это привело бы к падению нефтегазовых доходов ниже уровня, необходимого для покрытия трансферта, и недофинансированию расходов . Фактически произошел возврат к механизму формирования Стабфонда со следующими модификациями:
- базовая цена на нефть, при превышении которой идет формирование Резервного фонда, была установлена не в абсолютном значении, а как средняя за последние 10 лет (при введении правила начали отсчет с 5 лет, ежегодно добавляя по одному году). Считалось, что этот вариант определения «цены отсечения» позволит сгладить влияние краткосрочных резких отклонений цены и адаптироваться к долгосрочным тенденциям;
- состав налогов, выступающих доходными источниками фондов,основывался на конструкции нефтегазовых доходов, в то время как в Стабфонд зачислялись только экспортные пошлины на сырую нефть и НДПИ на нефть. Нормативная величина Резервного фонда была снижена с 10 до 7% ВВП. Предельный объем расходов бюджета не должен был превышать расчетную величину доходов при базовой цене на нефть, увеличенную на 1% ВВП. В то же время не допускалось снижение расходов на очередной год, а также первый год планового периода по сравнению с объемом, утвержденным законом о бюджете на предшествующий год, без учета условно утвержденных расходов. Выполнение этой нормы при необходимости должно обеспечиваться за счет дополнительных нефтегазовых доходов или средств Резервного фонда.
Были заметно расширены направления использования средств Резервного фонда. Помимо уже традиционных - на покрытие дефицита федерального бюджета и досрочное погашение государственного долга, - стало возможным использовать дополнительные нефтегазовые доходы, которые ранее предполагалось направлять в Резервный фонд, для компенсации как выпадающих ненефтегазовых доходов, если фактически поступившие доходы окажутся меньше прогнозных, так и недополученных доходов от приватизации и государственных заимствований. Данная норма фактически сняла последние ограничения на направления расходования средств Резервного фонда, де-факто дезавуировав саму суть бюджетных правил.
Начавшееся во втором полугодии 2014 г. падение цен на нефть и ухудшение динамики экономического развития предопределили тренд к поэтапному ужесточению бюджетной политики, поскольку накопленных резервов стало устойчиво не хватать для финансирования расходов бюджета на прежнем уровне. Помимо расходования средств Резервного фонда, стал расти государственный долг Российской Федерации.
С 2015 г. Правительство РФ приостановило применение бюджетного правила, перейдя на «ручное» управление федеральным бюджетом, для чего пришлось отказаться и от трехлетнего бюджета: федеральный бюджет был принят только на 2016 г. Такое решение, с одной стороны, позволило гибко реагировать на возникающие внешние макроэкономические риски (падение цен на нефть, ослабление рубля, инфляционные процессы, экономические санкции), но, с другой стороны, ухудшило предсказуемость и понятность проводимой бюджетной политики, особенно в части инвестиционных расходов.
При существенном сокращении доходов федерального бюджета снизились темпы оптимизации расходов, что привело к увеличению дефицита бюджета, финансирование которого осуществлялось преимущественно за счет средств Резервного фонда. В итоге к началу 2017 г. Резервный фонд был практически исчерпан и уже не мог служить полноценным инструментом управления бюджетными рисками в обозримом будущем.
Сами бюджетные правила (в версии 2013 г.), хотя формально и считались действующими, не позволили обеспечить необходимую адаптацию бюджета к наблюдавшемуся резкому снижению цен на нефть в силу ряда причин:
- процикличность определения базовой цены на нефть, которая определялась как средняя за предыдущие 10 лет (на ретроспективной основе) и не позволяла обеспечить достаточную адаптацию бюджетных расходов к резко сократившимся поступлениям нефтегазовых доходов, наблюдаемым лишь в последнем году расчетного периода (2015 г.);
- несимметричность накопления и расходования средств, выражающаяся в возможности замещать недополученные ненефтегазовые доходы, поступления от приватизации и долговые заимствования за счет ранее накопленных в Резервном фонде нефтегазовых доходов. Напомним, что в 2013-2014 гг., в условиях рекордно высоких цен на нефть, в Резервный фонд было направлено менее 7% нефтегазовых доходов бюджета;
- высокая доля социально обусловленных и приравненных к ним обязательств в объеме расходов федерального бюджета. В рамках антикризисных мер 2009-2010 гг. были приняты долгосрочные обязательства (особенно значительным было увеличение пенсионных выплат), что затруднило снижение расходов после кризиса.
С 2004 г. в России последовательно сменились три версии бюджетных правил. Их эффективность должна была проявиться в долгосроч-ной перспективе, но на практике бюджетные правила пересматривались в среднем каждые два-три года, что свидетельствует о неустойчивости и неприспособленности их конструкции для решения стоящих перед ними задач. Более того, необходимо учитывать, что действие бюджетных правил, как и большинства мер экономической политики, имеет «пороговый» характер: они дают положительный эффект при достаточно высоком качестве институтов (квалифицированном и некоррумпированном государственном аппарате, прозрачности действий правительства, последовательности и ответственности при выполнении принятых управленческих решений и т. п.) и не приносят результатов (либо дают отрицательный эффект) при низком (Кудрин, Сергиенко, 2011. С. 10-11).
Бюджетное правило: версия 4.0
Текущая фаза долгосрочного бизнес-цикла повышает актуальность стимулирующей бюджетной политики, в то время как ухудшение условий торговли и автономное устойчивое сокращение нефтегазовых поступлений обусловливают необходимость балансировать бюджет при более низком уровне доходов. Ответом на эти вызовы могут стать переход к гибкому и контрцикличному бюджетному правилу, а также изменение подходов к формированию и расходованию средств суверенных фондов.
Новое бюджетное правило, примененное при составлении законопроекта о федеральном бюджете на 2018-2020 гг., сводится к определению предельного объема расходов федерального бюджета как суммы
трех компонентов: 1) базового объема нефтегазовых доходов, рассчитанного при цене на нефть 40 долл. США за 1 барр. марки «Юралс» в ценах 2017 г. (начиная с 2018 г. подлежит ежегодной индексации на 2%), и привязанной к ней базовой цене на экспортируемый газ; 2) объема ненефтегазовых доходов, рассчитанных в соответствии с базовым вариантом среднесрочного прогноза социально-экономического развития Российской Федерации; 3) расходов на обслуживание долга . Для переходного периода в 2018 г. объем расходов сформирован с учетом переходных положений бюджетных правил исходя из ограничений на объем первичного структурного (при цене нефти «Юралс» 40 долл./барр. в ценах 2017 г.) дефицита в пределах 1% ВВП . При этом если объем средств ФНБ (объединенного суверенного фонда) на 1 января первого (и/или второго) года планового периода опускается ниже 5% ВВП, то предельный объем использования резервных активов на покрытие дефицитов федерального бюджета и бюджета Пенсионного фонда РФ не может превышать 1% ВВП, исходя из чего корректируется предельный объем расходов. Параметры расходов федерального бюджета, определенные на основе новой конструкции бюджетных правил, представлены в таблице 1.
Доходы в долях ВВП устойчиво сокращаются в основном за счет снижения нефтегазовых поступлений. Этот долгосрочный тренд определяется изменением условий торговли, ухудшением условий добычи и, как следствие, снижением доли нефтегазового сектора в ВВП. В итоге федеральный бюджет за три года недополучит 1,2% ВВП.
При подобной динамике бюджетных доходов применение новых бюджетных правил приведет к стремительному сокращению объема расходов: с текущих 18,1% ВВП до 15,9% ВВП уже в 2019 г. Реалистичность подобной бюджетной консолидации вызывает сомнения, особенно в условиях сохранения текущего законодательства, в первую очередь в социальной сфере. По нашим оценкам, оптимизация расходов федерального бюджета на оборону, правопорядок, госуправление, сокращение субсидий в реальном секторе в совокупности способны обеспечить сокращение расходов в ближайшие два-три года в объеме не более 1,0% ВВП, следовательно, еще столько же планируется сэкономить на социальной сфере, в первую очередь на пенсионном обеспечении (что без проведения пенсионной реформы приведет к снижению коэффициента замещения).
Очевидно, что новая конструкция бюджетных правил, накладывая чрезмерно жесткие ограничения на объем расходов федерального бюджета, не позволит обеспечить необходимый объем расходов для экономического развития и финансирования структурных реформ. Однако бюджетные правила выступают лишь инструментом бюджетной политики и не должны препятствовать решению стоящих перед ней задач.
Поэтому считаем, что уже в рамках бюджетного цикла следующего года можно несколько смягчить в правиле определение базовой цены на нефть: повысить ее значение с 40 до 45 долл./барр. в постоянных ценах. Как показано на рисунке 1, прогнозы цены на нефть от ведущих агентств и международных организаций в целом более оптимистичны, чем 40 или 45 долл./барр. марки «Юралс» : обе цены ближе к нижней границе существующего в настоящее время консенсус-прогноза международных организаций относительно цен на нефть на ближайшие годы (50-60 долл./барр.).
На фоне динамики цен на нефть за последние 10-15 лет разница между 40 и 45 долл./барр. не представляется существенной: обе цены находятся заметно ниже средних многолетних значений, которые за последние 10 лет равнялись 84 долл./барр. и за 15 лет - 70 долл./барр. Поэтому при «ослаблении» бюджетного правила - повышении базовой цены на нефть до 45 долл./барр. - ограничение останется достаточно жестким, при этом не препятствуя достижению целей долгосрочного устойчивого развития.
Еще одним временным послаблением в предложенной Минфином России конструкции бюджетного правила могла бы стать норма о допустимости увеличить предельные расходы на объем поступлений от приватизации в размере до 0,5% ВВП. Поступления от приватизации - недооцененный ресурс, так как он позволяет привлекать избыточные свободные финансовые ресурсы из национальной экономики или из-за рубежа, содействовать разгосударствлению (повышению конкурентоспособности и отказу от практики государственного патернализма), быть дополнительным источником временного финансирования дефицита федерального бюджета.
Реализация этих двух изменений в новом бюджетном правиле позволит более плавно сокращать расходы федерального бюджета и тем самым частично сохранить возможности для бюджетного маневра
в пользу производительных направлений расходования бюджетных средств (см. подробнее: Кудрин, Соколов, 2017). Расчет бюджетных последствий от предлагаемых изменений бюджетного правила представлен в таблице 2 с использованием более консервативных (реалистичных) оценок макроэкономических условий на период 2019-2020 гг.
Однако даже «смягченная» версия бюджетных правил не способна в полной мере решить проблему сокращения бюджетных расходов в среднесрочной перспективе, не говоря о более длительном временном горизонте. Для удержания расходов расширенного правительства на уровне не менее 34% ВВП в долгосрочном периоде (достаточном для реализации структурных реформ и создания условий для долгосрочного экономического роста темпами порядка 3,5-4,0% ежегодно; см. Кудрин, Соколов, 2017) уже в ближайшем будущем предстоит реализовать меры, приводящие к поступлению дополнительных доходов в бюджет. В частности, необходимо завершить начатый в 2015 г. налоговый маневр в нефтегазовом секторе, предусматривающий снижение до нулевого уровня величины экспортной пошлины на нефть и нефтепродукты с одновременным повышением НДПИ (этот маневр позволит обеспечить дополнительные нефтегазовые доходы бюджета на уровне 0,3-0,5% ВВП в 2019-2020 гг. соответственно); провести системную работу по отмене неэффективных налоговых льгот, не отвечающих современным целям государства (эта мера способна обеспечить дополнительные поступления на уровне 0,2-0,3% ВВП ежегодно). Данные меры совместно с оптимизацией непроизводительных расходов позволят сформировать источник финансирования структурной перестройки в экономике и социальной сфере через бюджетные инструменты.
Однако рассматриваемая версия бюджетного правила (в официальном или «смягченном» варианте) имеет существенные внутренние недостатки, негативно сказывающиеся на устойчивости его применения.
Основная проблема в отсутствии гибкости
данной конструкции правила: при цене на нефть 55-60 долл./барр. в объединенном суверенном фонде к 2020 г. накопится уже около 10% ВВП и возникнет давление в сторону пересмотра базовой цены (как в 2005 г.). В подобных обстоятельствах крайне сложно завершить бюджетный маневр за счет дальнейшей оптимизации непроизводительных расходов («силовые», на социальное обеспечение).
Не менее важной является проблема отсутствия контрциклического характера действия правила . Так как ненефтегазовые доходы привязаны к ВВП и ведут себя проциклично, расходы на обслуживание долга ацикличны, а нефтегазовые доходы коррелируют с ценой на нефть (она экзогенна по отношению к структурному циклу российской экономики), ни один из компонентов правила не учитывает в должной мере цикличность российской экономики, а значит, не обеспечивает поддержку экономики в фазе спада (замещая сжатие рыночного спроса) и не сдерживает темпы роста в фазе подъема (избегая избыточного перегрева экономики).
Еще одна проблема в том, что правило ориентировано на сглаживание только шоков нефтегазовых доходов , вызванных изменением цены на нефть. Однако мировой опыт показывает, что ненефтегазовые доходы также могут быть восприимчивы к шокам изменения цены на нефть (главным образом налог на прибыль), а также иметь циклическую компоненту, не связанную с ценой на нефть. Таким образом, в бюджетном правиле должны быть учтены, во-первых, возможности иных шоков, чем изменение цен на нефть, во-вторых, все налоги, восприимчивые к шокам цен на нефть.
Четвертая проблема: при такой конструкции бюджетного правила расходы на обслуживание государственного долга всегда должны покрываться за счет новых заимствований. Такая тактика не несет бюджетных рисков, если в долгосрочной перспективе ставка по заимствованиям в среднем не превышает темпы роста ВВП, а в краткосрочной перспективе не ожидаются резкие скачки такой ставки, которые могут фактически ограничить доступ к долговому финансированию. Отметим, что оба допущения в российских условиях не вполне приемлемы. Такой подход возможен при уровне расходов на обслуживание госдолга в объеме до 1% ВВП в год, однако по мере роста госдолга и отставания темпов роста ВВП от реальной ставки по заимствованиям (что наблюдалось все последние годы) размер расходов на его обслуживание будет самовоспроизводиться и в долгосрочной перспективе (20-30 лет) может привести к образованию «снежного кома».
Международный опыт применения бюджетных правил
Бюджетные правила традиционно решают следующие задачи:
- поддержание долговой устойчивости стран через ограничение размеров долга и контроль за динамикой его уровня;
- обеспечение сбалансированного бюджета (нулевого дефицита), в том числе с учетом цикличности развития и сырьевой зависимости;
- предотвращение необоснованного роста расходов.
Можно выделить несколько типов бюджетных правил, исходя из решаемых ими задач.
Долговые правила , устанавливающие лимит по уровню государственного долга в процентах ВВП. Например, в странах ЕС установлен предельный уровень государственного долга в размере 60% ВВП. За пределами ОЭСР существуют аналогичные ограничения: например, в Пакистане с 2005 г. действует правило, в соответствии с которым отношение государственного долга к ВВП должно быть снижено до 60%, для чего долг должен ежегодно сокращаться не менее чем на 2,5% ВВП.
Проблема этого типа правил не только в сложности обоснованного выбора целевого значения долга, но и в том, что введение потолка государственного долга (без или вместе с потолком дефицита государственного бюджета) не выступает ни необходимым, ни достаточным условием обеспечения бюджетной устойчивости. Потолок государственного долга чувствителен к макроэкономическим изменениям (изменение долго срочных темпов роста экономики, постоянные шоки сальдо первичного баланса государственного бюджета и т. д.), а значит, при установлении его фиксированной величины возникает риск, что данный порог может оказаться выше предельно допустимого уровня государственного долга.
Правила по бюджетному сальдо , устанавливающие следующие требования: обеспечивать сбалансированность бюджета (нулевой дефицит); не превышать установленное предельное значение дефицита бюджета; достичь профицита бюджета, как минимум в установленном размере. Подобные правила обычно выражаются в процентах ВВП. Недостаток данного типа правил в том, что бюджетная политика может носить проциклический характер. Его можно преодолеть за счет перехода к применению сбалансированного структурного сальдо бюджета, адаптированного к фазе экономического цикла. Это так называемые правила по бюджетному сальдо «второго поколения», которые используют целевые показатели, очищенные от цикличности (ориентация на достижение циклически скорректированного - в зависимости от стадии экономического цикла - баланса; использование странами - экспортерами сырья структурного баланса, скорректированного с учетом колебаний в уровнях доходов от продажи сырьевых товаров; использование несырьевого бюджетного баланса). Обычно подобные правила преследуют цель достичь устойчивости бюджета при обеспечении необходимой гибкости реагирования на шоковые изменения в экономике.
Наиболее интересным представляется опыт Швейцарии, которая ввела правило по поддержанию сбалансированного структурного бюджета после быстрого роста государственного долга в 1990-е годы (до 50% ВВП) (Geier, 2011). Правило начало действовать в 2003 г. и заключается в том, что расходы бюджета должны соответствовать его циклически скорректированным доходам. Последние рассчитываются на основе прогноза реальных доходов бюджета (Tt) и показателя фазы экономическо-го цикла (k). Этот показатель представляет отношение реального потенциального ВВП, оцененного с помощью фильтра Ходрика-Прескотта (Y*), и фактического прогнозируемого реального ВВП (Y): k = Y*/Y. Таким образом, максимально допустимые расходы правительства равны k × Tt. Заметим, что в фазе подъема (k < 1) это правило позволяет ограничивать рост расходов бюджета, придавая бюджетной политике контрциклический характер (относительное снижение расходов в период подъема экономики и их рост в период спада). После исполнения бюджета в соответствии с установленным планом остаток или недостаток средств учитывается на специальном счете (compensation account). Если счет отрицательный, то величина отрицательного остатка должна приниматься во внимание при определении расходов следующего периода. Если дефицит превышает 6% расходов бюджета, то он должен быть ликвидирован в течение ближайших трех лет за счет снижения предельного объема расходов бюджета. Под действие правила подпадают все бюджетные расходы, включая инвестиционные. Само бюджетное правило закреплено в конституции Швейцарии и не может быть изменено без проведения всеобщего голосования. В исключительных случаях конституция позволяет повышать потолок расходов, например, при продолжительной и глубокой рецессии экономики. При этом избыточные расходы отражаются на специальном счете (amortization account) и должны быть компенсированы в течение шести лет.
Подчеркнем, что страны, которые ввели более изощренные (комбинированные, «второго поколения») правила (Германия, Швейцария, Дания, Чили), чем простая привязка к уровню государственного долга (без или наряду с уровнем дефицита государственного бюджета), не имели долговых проблем после мирового кризиса 2008-2009 гг. Собственно, эти страны используют правила, основанные на коррекции первичного бюджетного сальдо на изменение уровня государственного долга.
Правила по бюджетным расходам , устанавливающие постоянные предельные значения по совокупным, первичным (непроцентным) или текущим расходам в абсолютном выражении, в виде темпов роста расходов или в процентах ВВП. Их недостаток в том, что действие данного типа правил краткосрочно по своей природе. Темпы роста расходов задаются на один или несколько лет вперед, при этом никаких долгосрочных ориентиров для бюджетной политики не устанавливается.
В обзоре МВФ (Cordes et al., 2015) показано, что эффективность правил подобного рода высокая, если правило закреплено в законе или соглашении правящей коалиции. Обычно такие правила ассоциируются с практикой контроля расходов, проведением контрциклической бюджетной политики и строгой бюджетной дисциплиной. Для данного типа правил МВФ рекомендует предусматривать достаточную гибкость, позволяющую реагировать на шоки (создание резервов на случай непредвиденных расходов и осуществление планирования на случай чрезвычайных обстоятельств) и в то же время обеспечивать «легкость практической реализации правил, доведение информации о них до широкой общественности, а также ведение мониторинга» (МВФ, 2009. С. 4).
В развитых странах ограничения на рост реальных расходов бюджета устанавливаются чаще, чем в развивающихся. Обычно они установлены в форме закона и относятся к бюджету центрального правительства. При этом нередко при установлении потолка расходов не учитываются их определенные статьи. Например, во Франции, Финляндии, Испании, Японии не учитываются расходы на выплату
процентов по государственному долгу, в Хорватии, Эквадоре и Перу - капитальные расходы, в Израиле и Перу - расходы на национальную безопасность.
Практически все страны - экспортеры природных ресурсов имеют бюджетные правила, основанные на межвременном перераспределении доходов от экспорта через механизм стабилизационных фондов (Дробышевский, Синельников-Мурылев, 2012. С. 7). Узким местом для правил, основанных на привязке к ценам как индикатору изменения сальдо первичного баланса, выступает качество прогноза их динамики: цены на нефть зависят от многих факторов, поэтому для прогноза их будущего уровня используется метод «случайного блуждания» (Valdes, Engel, 2000).
Опыт применения бюджетных правил также показал, что их реализация характеризуется крайней неустойчивостью: они либо отменялись во время экономических спадов (Болгария, Аргентина, Бельгия, Испания), либо не смогли пережить хотя бы один политический цикл (Великобритания, Канада). Очевидно, что вряд ли можно успешно использовать бюджетные правила для поддержания фискальной устойчивости без изменения остальных бюджетных институтов.
Подходы и требования при выборе бюджетного правила
Выбор бюджетного правила для любой страны, включая Россию, зависит от ряда факторов. Во-первых, имеет значение характер воздействия государственных расходов на долгосрочный экономический рост в данной стране. Долговое финансирование при несовершенных рынках капитала может приводить к эффекту вытеснения частных расходов государственными из-за роста реальных процентных ставок. Налоговое финансирование сопровождается искажениями в стимулах для экономических агентов, в результате налогоплательщики теряют больше, чем сумма уплаченных налогов (за счет ухудшения структуры потребления). Выигрыш для благосостояния состоит в том, что государственные расходы могут создавать положительные внешние эффекты для экономики в целом. Поэтому в развитие идей Р. Барро (Barro, 1990) и Д. Ашауэра (Aschauer, 1989) можно говорить о перестройке структуры бюджетных расходов в пользу направлений, которые обеспечивают положительные внешние эффекты, перекрывающие потери, вызванные отвлечением ресурсов на их финансирование. В работах: Кудрин, Соколов, 2017 и Шагас, Перевышин, 2013, получены оценки, согласно которым в России следует не столько снижать уровень государственных расходов (это должно быть соответственно учтено при конструировании бюджетных правил), сколько осуществить пере распределение в пользу производительных статей бюджета (в частности, инфраструктуры и человеческого капитала).
Во-вторых, важна способность фискальной политики сглаживать
цикл. Здесь для российской экономики, в отличие от развитых стран, характерен более ограниченный доступ к заемным средствам как для бизнеса, так и для населения. Чем сильнее такого рода кредитные ограничения, тем больше сокращение государственных расходов во время экономического кризиса может увеличить глубину спада. Исследование М. Мамедли (2015) показало, что на российских данных за 2005-2015 гг. не подтверждается гипотеза перманентного дохода: россияне асимметрично реагируют на шоки для располагаемого дохода, сильнее сокращая потребление в периоды спада, чем увеличивая во время подъема. Таким образом, стимулирование российской экономики за счет государственных расходов может не быть достаточно эффективным, однако их резкое сокращение, вероятно, усугубит спад. В такой ситуации наличие бюджетных правил, которые позволяют финансировать бюджетные расходы даже при падении доходов госбюджета (что неизбежно при спаде экономики), дает возможность избежать углубления спада. Поэтому на практике целесообразно использовать правила, основанные на структурной сбалансированности государственного бюджета. Особенность экономики России и в том, что в условиях спада с ограничениями в доступе к заемным средствам может столкнуться не только частный, но и государственный сектор. Поэтому для нашей страны целесообразно создавать «подушку безопасности», накапливая средства во время подъема и расходуя во время спада.
В-третьих, российская экономика и государственный бюджет в значительной степени зависят от доходов от невозобновляемых (истощаемых) природных ресурсов, в частности нефти. При этом Россия относится к числу стран со средней значимостью природной ренты в экономике (рис. 2): доля экспорта природных ресурсов в ВВП для России находится на уровне Норвегии и Чили (колеблется в районе 20%), что существенно ниже, чем для стран Персидского залива (от 30 до 50%). Таким образом, бюджетное правило должно не только быть привязано к использованию природной ренты, но и учитывать колебания налоговых поступлений от обложения несырьевых секторов экономики.
Принимая во внимание международный и отечественный опыт использования бюджетных правил, представляется, что с учетом всех особенностей России и долгосрочных вызовов, стоящих перед ней, конструкция современных бюджетных правил должна соответствовать следующим требованиям (Гурвич, Соколов, 2016):
- поддержание стабильного (относительно постоянного) уровня расходов федерального бюджета независимо от волатильности цен на нефть и фазы долгосрочных сырьевых циклов;
- контрциклический характер действий на основе надлежащей гибкости и соразмерности реагирования на происходящие изменения в экономике;
- устойчивость и адаптивность к любым внутренним и внешним воздействиям, что позволяет рассчитывать на долгосрочное действие бюджетных правил.
Предлагаемая модификация бюджетных правил
Исходя из вышеизложенного, полагаем, что для России наиболее приемлема конструкция бюджетного правила на основе структурного баланса (сбалансированного на циклической основе бюджета
), обладающего следующими характеристиками.
1. Учет структурных ненефтегазовых доходов
. Так как Россия относится к числу стран со средней значимостью природной ренты для экономики, необходимо привязывать параметры бюджетного правила не только к ценам на ресурсы, но и к показателям, коррелирующим с базами налоговых поступлений от ненефтегазового сектора. Такой опыт, в частности, накоплен в Чили, где наряду с привязкой к цене меди и молибдена учитывается влияние динамики ВВП на все налоговые и неналоговые поступления в бюджет.
Для расчета структурных ненефтегазовых доходов применяются специальные статистические техники (как правило, фильтр Ходрика-Прескотта) расщепления ВВП на циклическую и структурную компоненты. Именно структурная компонента ВВП используется в качестве показателя, к которому привязываются налоговые и неналоговые поступления (для России речь идет о ненефтегазовых доходах), также называемые «структурными доходами». Поэтому структурные ненефтегазовые доходы (СННД) предлагается рассчитывать по формуле:
где: прогнозные ННД - величина поступлений ненефтегазовых доходов при прогнозном ВВП; прогнозируемый структурный ВВП - очищенный от циклических колебаний прогнозный ВВП.
В случае спада прогнозные ненефтегазовые доходы могут оказаться меньше рассчитанных структурных ненефтегазовых доходов и, следовательно, по бюджетному правилу потребуется нарастить общий дефицит для контрциклического финансирования расходных обязательств. Напротив, в ситуации экономического подъема положительная разница (излишек) между прогнозными и структурными ненефтегазовыми доходами должна быть направлена на погашение ранее накопленного долга.
2. Расчет «цены отсечения» (базовой цены) и определение нефтегазовых доходов. Мировой опыт показывает, что обычно используют один из двух подходов: по средним ценам за предыдущий период (например, в Мексике, Монголии) или по экспертным оценкам (например, в Чили). Основная проблема с расчетом по средним ценам в том, что при резком и значительном падении цены на нефть он приведет к завышению значения (что наблюдалось в России в 2014-2016 гг.). В свою очередь, экспертные оценки могут подвергаться сильному внешнему давлению: для финансового органа более приемлемы консервативные прогнозы «цены отсечения», в то время как отраслевые министерства заинтересованы в больших расходах, а значит, и в более высоких (оптимистичных) оценках базовой цены. Предлагаемый компромиссный вариант между двумя подходами - применение экспертных оценок «цены отсечения» на период бюджетного планирования при наличии формального ограничения сверху на уровне многолетней средней цены на нефть (например, за 30-летний период; см.: Гурвич, Соколов, 2016). Для расходования в планируемом финансовом году могут быть использованы только нефтегазовые доходы, рассчитанные по «цене отсечения». Доходы сверх этой цены направляются в резервные суверенные активы. Если фактическая цена на нефть окажется ниже «цены отсечения», то финансирование расходных обязательств будет осуществляться с использованием ранее накопленных резервов.
3. Возможность использовать долговое финансирование и обслуживание государственного долга. Помимо циклического сглаживания фискальная политика решает задачу содействия долгосрочному экономическому росту. Как правило, результаты производительных расходов отложены во времени, поэтому целесообразно финансировать эти расходы именно за счет долга, чтобы будущие поколения, получая выгоды от этих расходов, несли и бремя его погашения. В силу изложенного и при относительно безопасном для финансовой стабильности уровне государственного долга представляется возможным временно включить в правила расчета предельных расходов отдельной позицией расходы на обслуживание государственного долга - дополнительно к возникающим в связи с поддержанием уровня расходов федерального бюджета в объеме, суммарно равном величине структурных ненефтегазовых доходов и нефтегазовых поступлений по «цене отсечения».
Более того, поскольку величина расходов на обслуживание накопленного государственного долга зависит от решений, принятых ранее, нецелесообразно ограничивать исполнение этих обязательств посредством жестких бюджетных правил. Однако, чтобы не допустить эффект «снежного кома», оправданно удерживать расходы на обслуживание госдолга в пределах, по нашим оценкам, до 1,0-1,2% ВВП
за счет проведения долговой политики, предполагающей размещение государственных облигаций с минимально возможной доходностью (на наиболее благоприятных условиях для осуществления заимствований). Планируемые расходы федерального бюджета будут ограничены сверху суммой структурных ненефтегазовых доходов и нефтегазовых доходов на уровне «цены отсечения». При этом на переходный период (как минимум, до завершения бюджетного маневра; см.: Кудрин, Соколов, 2017) предельные расходы могут быть увеличены на объем расходов на обслуживание государственного долга.
Дополнительно с целью придать правилам большую гибкость для адаптации бюджета к краткосрочным макроэкономическим и финансовым шокам можно предусмотреть две опции:
- право правительства при экстремальных шоках (сокращение реальной величины доходов федерального бюджета, например, не менее чем на 10-15% в течение одного года) краткосрочно (на один-два года) увеличивать структурный дефицит;
- ввести потолок ежегодного расходования суверенных резервов.
Например, можно ввести ограничение по числу лет, на которые должно хватить накопленных ликвидных суверенных активов для финансирования расходных обязательств при среднесрочном падении цены на нефть (например, на три года - период составления федерального бюджета), или ввести ограничение на ежегодные траты не более 30% остатков средств в РФ на начало каждого года.
Переход к модифицированной версии бюджетных правил следует осуществлять поэтапно, с учетом размеров накопленных суверенных резервов, объема госдолга и, главное, завершенности бюджетного и налогового маневров, упомянутых выше.
Для периода 2019-2020 гг. может быть реализовано уже принятое бюджетное правило, «смягченное» за счет повышения базовой цены на нефть до 45 долл./барр. (в постоянных ценах) и дополнительного увеличения рассчитанных по правилу предельных расходов на величину поступлений от приватизации в размере до 0,5% ВВП.
Начиная с 2021 г. можно отказаться от «приватизационной надбавки» к расходам и перейти к нулевому первичному балансу, то есть расходы федерального бюджета (как планируемые, так и фактические) должны быть ограничены суммой структурных (очищенных от циклических колебаний экономического развития) ненефтегазовых доходов и нефтегазовых доходов на уровне «цены отсечения», а также расходов на обслуживание госдолга (не более 1% ВВП).
Впоследствии (предварительно, после 2024 г.) для обеспечения долгосрочной сбалансированности федерального бюджета можно ужесточить бюджетные правила за счет перехода к нулевому общему дефициту (отказа от учета величины расходов на обслуживание госдолга в предельных расходах) в границах пятилетнего периода. При недополучении доходов или необходимости увеличить расходы для контрциклической поддержки экономики можно временно повысить дефицит под обязательство погасить его в течение последующих четырех лет.
Эмпирическая проверка релевантности модифицированного бюджетного правила
Проведем анализ применения предлагаемого бюджетного правила для России на ретроспективных данных 2007-2016 гг. Выбор этого периода обусловлен двумя причинами: с одной стороны, в течение последнего десятилетия можно наблюдать все три последовательно сменявшие друг друга версии бюджетных правил, а также периоды приостановки их использования; с другой - дискретные решения Правительства РФ по досрочному погашению внешнего долга за счет накопленных резервов (2005-2006 гг.) не относятся к рассматриваемому периоду и не вносят искажений в расчеты по предлагаемому бюджетному правилу.
Расчет нефтегазовых доходов. Для предлагаемого варианта бюджетного правила «цена отсечения» устанавливается на уровне минимальной из двух оценок - средней цены на нефть марки «Юралс» за предыдущие 30 лет и цены на основе консенсуса-прогноза по оценкам Всемирного банка и МВФ. Как видно на рисунке 3, использование скользящей средней при оценке многолетней (за предыдущий 30-летний период) цены на нефть приводит к сглаживанию краткосрочной волатильности в динамике нефтяных цен и тем самым позволяет предотвратить резкие колебания бюджетных расходов вслед за конъюнктурными изменениями в поступлении нефтегазовых доходов. На рисунке 4 показано, что динамика рассчитанных по предлагаемому правилу нефтегазовых доходов менее волатильна, чем прогнозных и фактических.
Расчет ненефтегазовых доходов . Для определения ненефтегазовых доходов по предлагаемому бюджетному правилу необходимо знать уровни прогнозного ВВП и структурного ВВП для планового года.
Разложение ВВП осуществляется с использованием фильтра Ходрика-Прескотта (Hodrick, Prescott, 1997) по следующей формуле:
где: y t - реальный ВВП; z t - структурная компонента ВВП; β - параметр сглаживания (для годовых данных рекомендуется брать на уровне 100; см.: Ravn, Uhlig, 2002).
Среди недостатков фильтра Ходрика-Прескотта отметим, что он «подгоняет» значения структурной компоненты под последние в рассматриваемом периоде наблюдения. Из-за этого при расчете структурного ВВП на соответствующий финансовый год желательно использовать прогнозные данные по ВВП на перспективу три-пять лет, но строго не менее последующих двух лет. В противном случае фильтр Ходрика-Прескотта автоматически приравняет структурный ВВП и прогнозный ВВП для планового года.
В целом с учетом специфики фильтра Ходрика-Прескотта для более точного выделения структурной компоненты ВВП необходимо использовать максимально длительный временной ряд. Причем внутри этого ряда должны присутствовать периоды экономического спада и подъема. Имеющиеся альтернативные методики разложения ВВП также не лишены недостатков (несимметричность циклических колебаний, невыявление структурных сдвигов и т.п.; см.: Enders, Walter, 2015). Иллюстративно на рисунке 5 продемонстрировано выделение структурной компоненты ВВП двумя методами - на основе фильтра Ходрика-Прескотта и с использованием линейного тренда. Как можно видеть, методика разложения ВВП с применением фильтра Ходрика-Прескотта лучше, чем иные подходы, в частности линейный тренд, очищает структурную компоненту от циклических колебаний.
Отметим, что точность оценок ненефтегазовых доходов с использованием предлагаемого подхода (на основе фильтра Ходрика-Прескотта) зависит от качества прогнозирования как ВВП, так и объемов не-
нефтегазовых доходов.
На рисунке 6 показана динамика прогнозных (заложенных в первые редакции закона о федеральном бюджете на соответствующий год) и фактических значений ненефтегазовых доходов. Наибольшие расхождения в объеме поступления ненефтегазовых доходов в рассматриваемом периоде зафиксированы в 2008-2011 гг. (кризис и последующий выход из него), что было связано либо с заметной недооценкой, либо с переоценкой темпов роста ВВП в условиях резких макроэкономических шоков.
На рисунке 7 продемонстрировано, что неточности (просчеты) в прогнозировании приводят к смещению оценки структурных ненефтегазовых доходов, рассчитанных на основе предлагаемого в рамках бюджетного правила подхода. Так, ненефтегазовые доходы, рассчитанные по предлагаемому правилу на основе фактических значений ненефтегазовых доходов, относительно стабильны и в постоянных ценах незначительно колеблются около уровня 8,0 трлн руб. (в ценах 2016 г.). В то же время структурные ненефтегазовые доходы, рассчитанные по прогнозным значениям , сильно волатильны и процикличны, что противоречит самой логике предлагаемого правила (необходимости поддерживать относительно стабильный уровень расходов в постоянных ценах и проводить контрциклическое бюджетное регулирование). Таким образом, для обеспечения требуемой эффективности применения предлагаемого бюджетного правила особое внимание следует уделить повышению качества среднесрочного макроэкономического и бюджетного прогнозирования.
Расчет общего потолка расходов. Общий потолок расходов для предлагаемого варианта правила рассчитывался как сумма прогнозных структурных ненефтегазовых доходов, нефтегазовых доходов при «цене отсечения» и расходов на обслуживание государственного долга (рис. 8). Предлагаемое правило позволит обеспечить относительно устойчивый уровень расходов федерального бюджета при условии должного качества макроэкономического и бюджетного прогнозирования, особенно с точки зрения определения краткосрочной динамики цен на нефть и влияния шоков на экономику и бюджет.
При переходе к предлагаемому правилу со второй половины 2000-х годов можно было бы предотвратить или хотя бы сдержать рост расходов федерального бюджета, объем которых так и не вернулся на докризисный уровень (около 14,0 трлн руб. в ценах 2016 г., или 16,3% ВВП) после преодоления последствий кризиса 2008-2009 гг. В результате планировавшиеся расходы начиная с 2010 г. стабильно превышали рассчитанные по правилу потолки расходов - как вследствие принятия Правительством РФ дискретных решений о реализации антикризисных мер в 2008-2010 гг. и 2015-2016 гг., так и по причине неизменно возраставших социальных обязательств и увеличения «силовых» расходов. Значит, риски бюджетной несбалансированности устойчиво накапливались с начала 2010-х годов. В свою очередь, предлагаемое бюджетное правило позволяет точнее учитывать цикличность экономического развития и обеспечить лучшую сбалансированность федерального бюджета благодаря адаптации к новым макроэкономическим условиям (кризисные проявления 2008-2010 гг. и 2014-2016 гг.) без ущерба для реализации бюджетом своей контрциклической функции.
Расчет уровней профицита/дефицита, государственного долга и размера суверенных фондов. Первичный профицит рассчитывался как разность между фактическими доходами и непроцентными расходами (в первом случае определенными по предлагаемым бюджетным правилам, а во втором - фактически сложившимися). Как можно видеть на рисунке 9, предлагаемое бюджетное правило позволяет успешнее стерилизовать конъюнктурные доходы в периоды относительно высоких цен (2007-2014 гг.) и оказывать дополнительную бюджетную поддержку в периоды низких цен на нефть (2016 г.), тем самым обеспечивая контрциклический характер бюджетной политики и соответственно большую гибкость, чем действовавшие ранее версии бюджетных правил.
Анализ динамики остатков средств накопленных суверенных резервов и уровня государственного долга федерального бюджета (рис. 10) показывает, что этот уровень по предлагаемому правилу был бы заметно ниже фактического. При этом размер суверенных резервов устойчиво накапливался бы в течение всего рассматриваемого периода и достиг 25% ВВП.
Проведенный анализ показал, что в последние годы выросли риски для бюджетной устойчивости. При использовании предложенного в статье варианта бюджетного правила видно, что бюджетные обязательства с 2010 г. превышают допустимые уровни с точки зрения обеспечения бюджетной сбалансированности. При этом постепенная модификация бюджетного правила (с переходным периодом) позволит лучше адаптировать бюджет к требованиям финансирования структурных преобразований в экономике при сохранении контроля над долгосрочной бюджетной устойчивостью. Важно понимать, что бюджетное правило должно не столько обеспечить ограничение расходов, сколько создавать возможности для их перераспределения от непроизводительных статей к производительным при поддержании требуемой сбалансированности. Учитывая устойчивое сокращение доли нефтегазового сектора и шоки экономики, не связанные с изменением цены на нефть, предлагаемое правило позволит в большей степени сглаживать динамику расходов, снизить накопление государственного долга и увеличить суверенные резервы, чем ранее применявшиеся версии.
_______
1 По данным МВФ, в 2015 г. более 90 стран применяли хотя бы одно бюджетное правило (IMF fiscal rules dataset. http://www.imf.org/external/datamapper/fiscalrules/map/map.htm)
2 См.: Федеральный закон от 23.12.2003 г. № 184-ФЗ «О внесении дополнений в Бюджетный кодекс Российской Федерации в части создания Стабилизационного фонда Российской
Федерации».
3 Федеральным законом от 12.10.2005 г. № 127-ФЗ «О внесении изменений в статью 96.1 Бюджетного кодекса Российской Федерации».
4 Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части использования нефтегазовых доходов федерального бюджета».
5 См.: Федеральные законы от 17 декабря 2009 г. № 314-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с Федеральным законом „О федеральном бюджете на 2010 год и на плановый период 2011 и 2012 годов“» и от 30 сентября 2010 г. № 245-ФЗ «О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации и иные законодательные акты Российской Федерации».
10 За последние годы цена на нефть марки Urals торговалась со спредом до 4 долл. к цене нефти марки Brent, то есть эти цены различались на 1-2%.
11 Применяется в Чили, Швейцарии, Германии, Великобритании и предполагает, что во время спада растет госдолг, а во время подъема он гасится за счет возросших доходов бюджета.
12 Расчет выполнен для конструкции бюджетного правила на основе структурного первичного баланса (версии, рекомендованной к применению с 2021 г.)
13 Расчеты на основе данных о совокупных объемах накопленных резервов, то есть суммарно по остаткам средств в Резервном фонде и Фонде национального благосостояния в рассматриваемом периоде.
Список литературы / References
- Власов С., Дерюгина Е., Власова Ю. (2013). Исследование устойчивости государственных финансов России в краткосрочном и долгосрочном периодах // Вопросы экономики. № 3. С. 33-49.
- Гурвич Е., Соколов И. (2016). Бюджетные правила: избыточное ограничение или неотъемлемый инструмент бюджетной устойчивости? // Вопросы экономики. № 4. С. 5-29.
- Дробышевский С., Синельников-Мурылев С. (2012). Макроэкономические предпосылки реализации новой модели роста // Вопросы экономики. № 9. С. 4-24.
- Кудрин А. (2006). Механизмы формирования ненефтегазового баланса бюджета России // Вопросы экономики. № 8. С. 4-16.
- Кудрин А. (2011). Бюджет модернизации экономики России // Финансы. № 1. С. 3-10.
- Кудрин А., Сергиенко О. (2011). Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России // Вопросы экономики. № 3. С. 4-19.
- Кудрин А., Соколов И. (2017). Бюджетный маневр и структурная перестройка российской экономики // Вопросы экономики. № 9. С. 5-27.
- Мамедли М. (2015). Гипотеза перманентного дохода, недальновидность потребления и ограничения ликвидности в России // Журнал экономической теории. № 4. С. 49-57.
- Шагас Н., Перевышин Ю. (2013). Эконометрическое исследование факторов экономического роста (моделирование влияния государственных расходов на динамику ВВП). Препринт РАНХиГС. http://profil.ranepa.ru/docs/pubs/p176/546a3ce9b526f.pdf
- Alesina A., Passalacqua A. (2015). The political economy of government debt. NBER Working Paper, No. 21821.
- Aschauer D. (1989). Is public expenditure productive? Journal of Monetary Economics, Vol. 23, No. 2, pp. 177-200.
- Barro R. J. (1990). Government spending in a simple model of endogenous growth. Journal of Political Economy, Vol. 98, No. 5, pp. 103-126.
- Cordes T., Kinda T., Muthoora P., Weber An. (2015). Expenditure rules: Effective tools for sound fiscal policy? IMF Working Paper, No. WP/15/29.
- Geier A. (2011). The debt brake - The Swiss fiscal rule at the federal level. Working Paper of the FFA, No. 15.
- Enders R., Walter D. (2015). Trends and univariate decompositions. In: Applied econometric time series (3 rd ed.). New York: Wiley, pp. 247-270.
- Hodrick R., Prescott Ed. C. (1997). Postwar U.S. business cycles: An empirical investigation. Journal of Money, Credit, and Banking, Vol. 29, No. 1, pp. 1-16.
- IMF (2009). Fiscal rules: Anchoring expectations for sustainable public finances. Washington , DC.
- Ravn M., Uhlig H. (2002). On adjusting the Hodrick-Prescott filter for the frequency of observations. Review of Economics and Statistics, Vol. 84, No. 2, pp. 371-380.
- Schick A. (2003). The role of fiscal rules in budgeting. OECD Journal on Budgeting, Vol. 3, No. 3, pp. 7-34.
- Valdes R.O., Engel Ed. M. (2000). Optimal fiscal strategy for oil exporting countries. IMF Working Papers, No. 00/118.
Майеру Амшелю Ротшильду приписывают следующую фразу:
«Дайте мне возможность печатать и контролировать деньги страны, и мне все равно, кто пишет законы».
Бюджетное правило
(budget rule )–понятие бюджетной политики, выбираемой государством, доходы которого (как, например, доходы России), чрезмерно зависят от экспорта нефтегазовых или иных ресурсов. Правило четко определяет долю таких доходов, которую правительство вправе включать в бюджет, чтобы их расходовать, оставляя остальные в резерве на будущее (сберегая в стабилизационном фонде).
Правило действует с 2004 года, записано в Бюджетном кодексе РФ. Многие страны придерживаются подобной стратегии, однако применяют не бюджетное правило, а более гибкие текущие ограничения неиспользование доходов от сырьевых ресурсов.
Бюджетное правило:
Народ, забывший свое прошлое, утратил свое будущее. ЗЛО.
Начнём понемногу рассказывать что такое «бюджетное правило»! Именно так грабят Россию «в законе»!
Бюджетное правило сохраняется, санкции прекратятся
Правительство приняло решение сохранить действующее с 2004 г. бюджетное правило в ближайшие годы, сообщил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев в четверг на заседании правительства. Бюджет на будущие годы сверстан с учетом того, что действие санкций прекратится в 2015 г.
«На ближайшие годы мы сохраняем бюджетное правило, которое в настоящее время позволяет контролировать увеличение бюджетных расходов, а также обеспечивает нашей бюджетной системе необходимый запас прочности при возможных колебаниях цен на нефть», — сказал Медведев.
Бюджетное правило аккумулирует нефтегазовые сверхдоходы бюджета в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния при ценах на нефть выше заложенных в бюджет.
Ранее МинЭкономРазвития выступало за отмену бюджетного правила и увеличения госинвестиций за счет сверхдоходов, Минфин был против.
«До 1 октября в соответствии с бюджетным кодексом бюджет будет внесен в Госдуму», — сказал Медведев.
«Впервые работать над проектом федерального бюджета, трехлетнего бюджета, пришлось в таких сложных обстоятельствах, когда замедление экономического роста усугубилось введением санкций в отношении отдельных отраслей нашей экономики, и мы были вынуждены корректировать и так достаточно напряженный бюджет, закладывая дополнительные средства на поддержку отечественных компаний, предприятий, особенно в тех отраслях, которые подверглись наиболее сильным ограничениям», — отметил глава правительства.
Министр экономического развития Алексей Улюкаев, выступая на заседании правительства в четверг, сообщил, что, несмотря на санкции, ожидается рост экономики по итогам года.
«В текущим году мы ожидаем, что динамика ВВП будет 0,5% роста. У нас по 8 месяцам сейчас 0,7%. Ожидаем, что рост в оставшиеся III-IV кварталы года стабилизируется на уровне 0,1-0,2% ВВП», — сказал министр.
Он также сообщил, что бюджет на будущие годы сверстан с учетом того, что действие санкций прекратится в 2015 г., снизятся инвестиционные риски и снизится отток капитала с ожидаемых $100 млрд в 2014 г. до $50 млрд в 2015 г., а в 2016 г. — до $30 млрд и в 2017 г. — до $20 млрд.
«Прогноз инфляции на 2015 г. составляет 5,5%. Несколько повышен по сравнению со сценарными условиями. Мы исходим из того, что в течение года динамика инфляционная будет резко замедляться, особенно во втором полугодии, и среднегодовые значения будут снижаться», — пояснил Улюкаев.
«Снижение инвестиций в основной капитал, которое достигает 2,5%, сохранится до конца года», — сказал министр, отметив, что ожидается смена тренда в 2015 г., когда начнется рост инвестиций, прежде всего государственных, в т.ч. вложений средств ФНБ и компаний с госучастием.
«С 2016 г. ожидается восстановление частных инвестиций за счет улучшения международных отношений», — прогнозирует глава Минэкономразвития.
Минэкономразвития прогнозирует цены на нефть Urals в 2014 г. на уровне $104, в 2015-2017 гг. — $100 за баррель.
«Мы исходим из того, что цена на нефть в этом году составит $104 за баррель, а на следующие три года останется на уровне $100 за баррель. Мы понимаем, что есть высокие риски, связанные как с восстановлением объемов мирового предложения нефти, в т.ч. предложения Ливии, предложения Ирака, предложения Ирана, и с увеличением запасов, так и с возможным уменьшением спроса, связанным с ожидаемым замедлением темпов роста в крупных странах-потребителях нефти и нефтепродуктов», — сказал Улюкаев.
В результате ВВП в 2015 г. вырастет на 1,2%, в 2016-2017 гг. — на 2,3% и 3%.
Улюкаев также отметил, что бюджет сверстан на основе роста мировой экономики за счет восстановления в США и роста в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Еврозона покажет слабые результаты.
Прямая ссылка на видео: осдума РФ — апология воровства. Разворовываются триллионы рублей из Резервного фонда и фонда Национального благосостояния —
Странное бюджетное правило
Описывая то, что произошло на Всемирном э-форуме в Давосе , Привалов плавно переводит разговор на то, что экономике не хватает денег, и что текущая либеральная верхушка ведет неправильную экономическую политику. Я, как его постоянный читатель, с ним согласен. Но заинтересовал меня не столько этот опус, сколько комментарий к нему, который сделал некто под ником Илья Константинов .
Приведу его ответ здесь целиком:
1. На протяжении последних 10 или даже 12 лет во главе экономики стояла либеральная команда во главе с Кудриным, Чубайсом и иже с ними.
2. Основной лозунг наших либералов — нужно сделать страну привлекательной для иностранных инвестиций, потому что своих денег нет. А своих денег нет, потому что в законе о ЦБ этими же реформаторами по совету американских консультантов прописан режим привязки денежной массы в России к валютной выручке. Говоря проще, наш ЦБ лишен права на эмиссию рублей, и все рубли в экономике берутся только после того, как мы продадим нефть за доллары, а потом под эти доллары напечатаем рубли.
3. Вторым постулатом либеральной политики стало так называемое “бюджетное правило”, согласно которому нефтегазовые доходы, направляемые на финансирование расходов, ограничивались определенным минимальным процентом ВВП. Все, что государству удавалось заработать свыше этого процента, резервировали в ценных бумагах США и Евросоюза. В итоге мы финансировали вместо нашей промышленности американскую и европейскую.
4. В итоге вся эта политика привела только к усилению зависимости от нефти, а темпы роста снизились до статистической погрешности.
5. Несмотря на это наши либералы продолжают отстаивать два тезиса. Первый — это то, что их политика единственно верная, и что именно они должны продолжать управление экономикой. И второе — что России в ближайшие годы не светит роста выше 3% в год ни при каких раскладах (очередным подтверждением стали апокалиптические сценарии в Давосе). А все, кто говорит иное — это не экономисты, а шарлатаны.
6. Но есть четкое понимание, что если отказаться от режима валютного регулирования и бюджетного правила, направив все высвободившееся ресурсы на развитие собственной экономики, то возможен реальный прорыв в развитии и реформировании экономики без ожидания всяких там иностранных инвестиций, о которых трындят либералы. Но для этого нужно отстранить их от управления этой самой экономикой.
Это вкратце.Про режим привязки денежной массы к валютной выручке. Да, напрямую в законе не прописан, здесь я признаю неточность. А по сути:
«Начиная с октября 1996 года Россия находится в принципиально новой ситуации в отношении проведения денежной политики: практически мы перешли к механизму currency board, т. е. каждый новый рубль прироста денежной базы обеспечен соответствующим ростом валютных резервов Банка России…» (из служебной записки первого заместителя Председателя ЦБ РФ С. Алексашенко Председателю Банка России). Ссылки можете поискать по цитате.
А в доказательство того, что до последнего времени это было так,
От себя добавлю.
Статью по ссылке я прочитал (понял ее приблизительно на 40%). Суть ее как я понимаю в том, что ЦБ установил режим ограничения денежной массы. Т.е. если массы много, то деньги изымаются, а если мало то добавляются. При этом ЦБ считает эту массу с учетом золотовалютных резервов, и хотя по расчетом ЦБ денежная масса велика, в реальности она мала, т.к. деньги стабфонда в экономике не работают а лежат мертвым грузом.
Юрий Болдырев о национально ориентированной политике и ее имитации. Бюджетное правило — дань Западу…
Вторая половина прошлого года и первая половина нынешнего, напомню, прошли под знаком единой спецоперации, которую я называю «операция «Подмена» . Это когда самой же властью была интенсивно раскручена так называемая «оранжевая угроза» — прямо перепугали всю страну. Под эту «угрозу» искусно подвели весь накопившийся и проявившийся к тому времени сравнительно массовый протест, который затем, в свою очередь, столь же искусно, образно говоря, слили в сточную канаву .
Поле зачищено. Либо ты за власть, либо агент американской разведки. Третьего не дано. На этом сохранили «стабильность» — властные рычаги в руках олигархии.
Что дальше? Как и предсказывалось, за операцией «Подмена» должна была последовать следующая операция – «Сдача» (страны – если кто не понял – окончательная и, по замыслу авторов и исполнителей, бесповоротная), которая не заставила себя долго ждать. Ключевые вехи:
- Ратификация присоединения страны к ВТО;
- База НАТО под Ульяновском;
- «Бюджетное правило» — законодательно закрепляющее количественные параметры нашей, практически, дани в пользу США – не менее 7% от ВВП в «резервный фонд», что становится еще зримее, если напомнить, что это примерно половина всего федерального бюджета!;
- Сворачивание остатков социального государства, в том числе, вступление в силу 83-го Федерального закона, хотя и несколько прикрыто, но недвусмысленно коммерциализирующего здравоохранение, образование, культуру и соцзащиту;
- Принятие закона об образовании, среди прочего, снимающего планку верхней границы оплаты малообеспеченными семьями детских садов;
- «Закручивание гаек» — масштабные штрафы, практически, за участие в протестных акциях и т.п. Доходит уже до совсем маразма, в рамках которого любой одиночный пикет можно признать несанкционированной демонстрацией, если рядом найдется еще хотя бы один такой же пикетчик, и они объединены не только единым руководством, но даже хотя бы общностью цели.
Хотели бы ответить на демонстративно недружественные действия США всерьез, то начали бы:
- симметрично — с закона, позволяющего арестовывать на территории России активы любых американских корпораций (можно и граждан, но это второстепенно), виновных в нарушении прав человека или в сотрудничестве с нарушителями прав человека. В частности, в Сербии, в Ираке, в Ливии и Сирии, в американских тюрьмах за пределами территории США… Весьма действенный и эффективный инструмент. И, что важно, действительно, вполне симметричный и более чем обоснованный;
- со сворачивания «сотрудничества по Афганистану» (помощи США в наркоагрессии против России), с автоматическим закрытием базы НАТО на Волге;
- с замораживания планов предстоящей масштабной приватизации стратегических активов. И, в частности, исключения американских банков и корпораций из числа «консультантов» по этой приватизации. Не говоря уже о не допуске этих компаний к участию и в собственно приватизации;
- с отмены «бюджетного правила» и направления не «до ста миллиардов рублей» (обещанных президентом в его послании), а сумм на два порядка больших на собственное развитие. Причем не в «инфраструктурные ценные бумаги», а напрямую в инфраструктурные проекты, в обход рынка ценных бумаг;
- с возврата, как следствие предыдущего пункта, средств всех резервных фондов в свою национальную экономику, с резервированием (на случай неблагоприятного развития событий) лишь самого минимума — необходимого для оплаты критически важного импорта.
Резервированием — преимущественно, в металлическом золоте (для закупок у государств недружественных). А также, возможно, и (в небольшом объеме) в валютах, но лишь дружественных или хотя бы, на первом этапе, сравнительно нейтральных стран. Например, Индии, Китая, Бразилии. С ними можно обменяться некоторыми объемами средств в национальных валютах в резервы, и именно они, в случае кризиса, готовы будут за оплату в своей валюте поставить жизненно необходимое, включая лекарства.
Хватит кормить США, или почему нам не хватает денег.
Вы что-то слышали про ответные санкции России? Или про громкие проверки макдональдсов по стране? И при этом практически никто не говорит про то, что каждые три дня Россия покорно вкладывает из своих денег в развитие экономики США 1 млрд долларов.
Как так? Попробуем разобраться по-простому.
Нашу экономику уже довольно давно привязали к нефти и газу. «Бюджетное правило» , принятое в 2004 году одновременно с созданием Стабилизационного фонда, запрещает использовать сверхприбыль от нефти и газа так, как того требует наша экономика. Зато это же «бюджетное правило» требует вкладывать всю прибыль, образующуюся при продаже российских нефти и газа, в покупку иностранных гособлигаций и валют. То есть «бюджетное правило» перенаправляет наши с вами деньги в развитие других стран, в первую очередь — США.
Не зря тогда же, в 2004, был поднят вопрос о том, что и закон о Стабфонде, и о бюджетном правиле писались отнюдь не на российской земле. Обратили внимание на интересный момент: страны, экономику которых финансирует российский бюджет, перечислены хаотично, но если их названия написать по-английски, то становится очевидно, что они расположены в алфавитном порядке, но по-английски:
http://www.minfin.ru/ru/stabfund/about/
В государственном устройстве нашей постсоветской страны заложен некий внутренний механизм, который позволяет вот так легко внедрять враждебные для страны и для народа законы и их активно и последовательно реализовывать.
Согласно «бюджетному правилу» , сверхприбыль от продажи нефти и газа (на 2014 г — это то, что выше 92 долларов за баррель), то есть наши с вами деньги от продажи ресурсов нашей страны, уходят не на развитие экономики, промышленности и сельского хозяйства РФ, а на покупку гособлигаций США и их сателлитов через резервные фонды.
Мы отдаем около 100 млрд долларов в год, а за это получаем «право заимствования» денег извне из-за нехватки собственных денег в бюджете.
Мы не строим заводы, фермы, научные центры, постепенно переходим на платное образование и платную медицину, потому что Минфин нам говорит, что «денег, мол, не хватает» , но почему-то Минфин не объясняет, почему наших денег хватает на покупку гособлигаций США и, таким образом, на обеспечение американских негров и латиносов бесплатной медициной и образованием, на военные расходы США в борьбе со всем миром, на развитие сильнейшей экономики мира.
За отмену бюджетного правила с самого начала выступал и выступает советник Путина Сергей Глазьев, который в целом говорит о необходимости смены типа экономики и замены нынешней либертарианской модели на государственно-регулируемую:
http://ecpol.ru/index.php/blog-portala/703-sila-gospolitiki-v-sistemnosti
Интересно, что за отмену бюджетного правила недавно выступила Оксана Дмитриева, та самая, на которую последнее время ставят наши «геополитические соперники», то бишь США, рассчитывая провести в РФ госпереворот со сменой власти:
http://www.spravedlivo.ru/5_58907.html
Этот факт лишний раз подтверждает, что нынешняя оппозиция, или национал-предатели, кардинальным образом сменили тактику обработки сознания народа. Они пытаются оседлать поднявшуюся патриотическую волну в российском обществе. Кстати, по риторике «Эха Москвы» это тоже заметно: что ни передача, то все говорят о благе Родины, о патриотизме и о враждебном народу Путине. Так что лозунг Навального «Хватит кормить Кавказ!» вполне может сменить лозунг «Хватит кормить США!», но громче всех кричать его будут именно агенты влияния США, просто оседлав патриотическую волну.
Те же, кто реально хочет прекратить кормить США, скорее всего, будут делать это довольно тихо, как всегда, вежливо и корректно, с соблюдением норм международного права.
Кстати, недавно бюджетное правило наш Минфин предложил ужесточить. Мы уже не удивляемся, что до этого МВФ выступило с тем же предложением:
http://www.rg.ru/2014/04/16/budjet-site-anons.html
О срочной необходимости реальной смены макроэкономической модели, о крайней важности реальной, а не медведевской, модернизации, этом можно почитать здесь:
http://www.vz.ru/opinions/2014/8/22/701694.html
Сергей Глазьев: Хватит терять по 100 млрд. долларов ежегодно. Бюджетное правило.
Опубликованная 7 августа статья министра экономики России А.Улюкаева радует смелой позицией автора в отношении «священной коровы» денежных властей России – бюджетного правила, запрещающего свободное использование нефтегазовых доходов бюджета. Хотя никто из здравомыслящих экономистов не поддерживал введение этого правила, оно стало считаться чем-то самим собой разумеющимся после нескольких лет безответной критики. Некоторые эксперты пришли к выводу о том, что в форме бюджетного правила Россия платит контрибуцию победившим в холодной войне США.
Действительно, по своему смыслу бюджетное правило означает, что сверхприбыль от экспорта нефти должна резервироваться в американских облигациях, то есть направляться не на нужды российского государства, а на кредитование США. Любопытно, что даже после решений США о введении санкций против России и фактического развертывания американцами войны против России на Украине, российский Минфин вложил очередные миллиарды долларов бюджетных денег в кредитование государственных, в том числе военных, расходов противника. Это напоминает дисциплинированность советских поставщиков, которые в июне 1941-го, уже после нападения Германии на СССР, продолжали отгружать нужные германскому военно-промышленному комплексу ресурсы.
Нужно поблагодарить А. Улюкаева, что он публично поставил под сомнение политику вывоза нефтегазовых доходов за рубеж с ничтожной доходностью около 1%. Ведь внутри страны их можно было бы разместить с многократно большей доходностью и пользой. Или отказаться от заимствований для финансирования искусственно созданного дефицита бюджета под 6-7% годовых. Только на разнице процентных ставок между занимаемыми и предоставляемыми кредитами российский бюджет ежегодно теряет около сотни миллиардов рублей. А если бы замороженные в американских облигациях средства бюджетных фондов были бы вложены в сооружение инфраструктурных объектов, субсидирование инновационных проектов, строительство жилья, экономический эффект был бы многократно больше.
Обстоятельства военного времени заставляют вернуться к очевидным истинам, которые уже два десятилетия отвергаются российскими денежными властями в пользу навязанных Вашингтоном догм. Причем пресловутое бюджетное правило не является среди последних основным. Эта «дохлая кошка» была подброшена американцами после того, как российские денежные власти проглотили более фундаментальные догмы Вашингтонского консенсуса, изобретенного для удобства колонизации слаборазвитых стран американским капиталом. Ключевыми из них являются догмы о либерализации трансграничного перемещения капитала, количественном ограничении денежной массы и тотальной приватизации . Следование первой догме гарантирует свободу действий иностранным инвесторам, основную часть которых составляют связанные с ФРС США финансовые спекулянты. Выполнение второй – обеспечивает последним стратегические преимущества, лишая экономику страны внутренних источников кредита. Соблюдение третьей – дает возможности извлечения сверхприбыли на присвоении активов колонизируемой страны.
Нетрудно посчитать, что приглашенные в начале 90-х годов поучаствовать в российской приватизации американские спекулянты к 1998 году на раскрученных ими при помощи российского правительства финансовых пирамидах получили более 1000% прибыли. Заблаговременно выйдя из этих пирамид, они обвалили финансовый рынок и затем вернулись скупать десятикратно подешевевшие активы. «Наварив» еще около 100%, они вновь вышли с российского рынка в 2008, обрушив его втрое.
В целом, проведение догматической политики Вашингтонского консенсуса обошлось России, по разным оценкам, от одного до двух трлн. долл. вывезенного капитала, потерей более 10 трлн. руб. бюджетных доходов и обернулось деградацией экономики, инвестиционный сектор которой (машиностроение и строительство) сократился в несколько раз с вымиранием большинства наукоемких производств, лишенных источников финансирования . Не менее половины вывезенных из России капиталов осело в американской финансовой системе, а освободившийся от отечественных товаропроизводителей рынок был захвачен западными кампаниями. Титулы лучших министров финансов и руководителей центробанков, которыми американцы благосклонно наделяли своих агентов влияния в российском руководстве, обошлись России весьма недешево.
Вступая в начатую А. Улюкаевым дискуссию, начну с главного в рыночной экономике – денег. Основателю клана Ротшильдов приписывают слова:
«дайте мне право печатать деньги, и мне нет дела до того, кто в этой стране принимает законы».
С середины 90-х годов российские денежные власти под давлением США и МВФ ограничили денежную эмиссию приростом валютных резервов, формировавшихся в долларах. Тем самым они отказались от эмиссионного дохода в пользу США и лишили страну внутреннего источника кредита, сделав его чрезмерно дорогим и подчинив экономику внешнему спросу на сырьевые товары. И, хотя в рамках антикризисной программы в 2008 году денежные власти от этой модели отошли, до сих пор объем денежной базы в России в полтора раза ниже величины валютных резервов, долгосрочный кредит остается недоступным для внутренне ориентированных отраслей, а уровень монетизации экономики вдвое ниже минимально необходимого для простого воспроизводства.
Недостаток внутренних источников кредита отечественные банки и корпорации пытаются компенсировать внешними займами, что влечет чрезвычайную уязвимость России от финансовых санкций. Прекращение иностранных кредитов со стороны западных банков может в одночасье парализовать воспроизводство российской экономики. И это при том, что Россия является крупным донором мировой финансовой системы, ежегодно предоставляя ей более 100 млрд. долл. капитала. Имея устойчивый и значительный положительный торговый баланс не мы, а субсидируемые нами западные партнеры должны были бы бояться санкций, ограничивающих доступ России на мировой финансовый рынок. Ведь если страна больше продает, чем покупает, она не нуждается в иностранных кредитах. Более того, их привлечение влечет вытеснение внутренних источников кредита с ущербом для национальных интересов.
Первое, что нужно сделать для вывода экономики на траекторию устойчивого роста и обеспечения ее безопасности – восстановить эмиссию денег в государственных интересах, обеспечив предприятия необходимым для их развития и роста производства объемом долгосрочного кредита . Как и в других суверенных странах, эмиссия денег должна вестись Центральным банком не под покупку иностранной валюты, а под обязательства государства и частного бизнеса посредством рефинансирования коммерческих банков в соответствии с потребностями развития экономики.
В соответствии с рекомендациями классика теории денег Тобина, целью деятельности Банка России должно стать создание максимально благоприятных условий для роста инвестиций. Это означает, что рефинансирование коммерческих банков должно вестись под доступный для производственных предприятий процент и на сроки, соответствующие длительности научно-производственного цикла в инвестиционном комплексе. Скажем, на 3-5 лет под 4% годовых для коммерческих банков и на 10-15 лет под 2% годовых для институтов развития, кредитующих государственно значимые инвестиционные проекты.
Чтобы деньги не уходили на спекуляции против рубля и за рубеж, как это произошло в 2008-2009 годах с эмитированными для спасения банков сотнями миллиардов рублей, банки должны получать рефинансирование только под уже выданные производственным предприятиям кредиты или под залог уже приобретенных обязательств государства и институтов развития. При этом нормы валютного и банковского контроля должны блокировать использование кредитных ресурсов в целях валютных спекуляций. Для их пресечения и прекращения нелегальной утечки капитала следует ввести предложенный тем же Тобиным налог на финансовые спекуляции. Хотя бы на их валютную часть в размере НДС, взимаемого по всем валютообменным операциям и засчитываемого в оплату НДС при импорте товаров и услуг.
Предложенные выше меры дадут экономике необходимые для ее модернизации и развития кредитные ресурсы. Ведь создаваемый государством кредит по своему смыслу есть авансирование экономического роста. Имеющиеся производственные мощности позволяют российской экономике расти с темпом ежегодного прироста ВВП на 8%, инвестиций – на 15%. Это требует соответствующего расширения кредита и ремонетизации экономики. Под угрозой применения финансовых санкций ее уместно начать с немедленного замещения внешних займов государственных корпораций кредитами российских госбанков по тем же процентным ставкам и на тех же условиях. Затем постепенно расширять и удлинять рефинансирование коммерческих банков на универсальных единых условиях. Только Банку России следует не повышать ключевую ставку процента, усиливая антироссийские санкции со стороны США и ЕС, а, наоборот, ее снижать до уровня рентабельности предприятий инвестиционного сектора.
Представляю, как апологеты долларизации российской экономики, начнут кричать, что реализация этих предложений обернется катастрофой. Запугивая руководство страны гиперинфляцией, проводники Вашингтонского консенсуса политикой количественного ограничения денежной массы уже довели российскую экономику до жалкого состояния сырьевой колонии американо-европейского капитала, эксплуатируемой офшорной олигархией. Им невдомек, что главным антиинфляционным лекарством является НТП, который обеспечивает снижение издержек, рост эффективности, увеличение объемов и повышение качества продукции, что и дает постоянное снижение цены единицы потребительских свойств товаров в передовых и успешно развивающихся странах. Самым наглядным примером является Китай, экономика которого растет на 8% в год, денежная масса увеличивается на 30-45% при снижающихся ценах. Ведь без кредита не бывает инноваций и инвестиций. А инфляция возможна и при нулевом, и даже отрицательном кредите. Что собственно и демонстрирует уже два десятилетия российская экономика, в которой денежные власти попустительствуют вывозу капитала и искусственно ограничивают рост денежной массы, в то время как монополии постоянно вздувают цены, компенсируя сжатие производства.
Никто не сомневается в том, что избыточная эмиссия влечет инфляцию. Так же как чрезмерное орошение влечет заболачивание. Но искусство денежной политики, как и умение садовода, заключается в том, чтобы подбирать оптимальный уровень эмиссии, заботясь о том, чтобы денежные потоки не уходили из производственной сферы и не создавали турбулентности на финансовом рынке. Во избежание инфляционных рисков необходимо ужесточить банковский и финансовый контроль с целью предотвращения образования финансовых пузырей. Эмитируемые для рефинансирования коммерческих банков деньги должны использоваться исключительно для кредитования производственной деятельности, что требует применения, наряду с инструментами контроля, принципов проектного финансирования. При этом важно развернуть механизмы стратегического планирования и стимулирования НТП, которые помогли бы бизнесу правильно выбрать перспективные направления развития.
В условиях структурного кризиса мировой экономики, обусловленного сменой доминирующих технологических укладов, крайне важно правильно выбрать приоритетные направления развития. Именно в такие периоды для отстающих стран открывается окно возможностей для технологического скачка в состав мировых лидеров. Концентрация инвестиций в освоение ключевых технологий нового технологического уклада позволяет им раньше других оседлать новую длинную волну экономического роста, получить технологические преимущества, поднять эффективность и конкурентоспособность национальной экономики, кардинально улучшить свое положение в мировом разделении труда. Мировой опыт совершения технологических рывков указывает на необходимые параметры такой политики: повышение нормы накопления с нынешних 22 до 35%, для этого – удвоение кредитоемкости экономики и соответствующее повышение ее монетизации; концентрация ресурсов на перспективных направлениях роста нового технологического уклада.
Мир вступил в эпоху серьезных перемен, которая продлится еще несколько лет и завершится выходом на новый длинноволновой подъем экономики на основе нового технологического уклада с новым составом лидеров. У России еще есть шанс оказаться среди них при переходе к политике опережающего развития, основанной на всемерном стимулировании роста нового технологического уклада. Несмотря на катастрофические последствия проводившейся два десятилетия макроэкономической политики для большинства отраслей наукоемкой промышленности, в стране еще остается необходимый для совершения технологического рывка научно-технический потенциал. Если его не разрушать приватизацией и бюрократизацией Академии наук, а оживить дешевым долгосрочным кредитом.
При переходе к политике опережающего развития вопрос о бюджетном правиле приобретает правильную постановку. Конъюнктурные доходы бюджета, образующиеся за счет роста нефтяных цен, должны вкладываться в кредитование не чужой, а своей экономики. За счет них следует формировать бюджет развития, средства которого направлять на финансирование НИОКР и инновационных проектов освоения производств нового технологического уклада, а также на инвестиции в создание необходимой для этого инфраструктуры. Вместо наращивания валютных резервов в американских казначейских обязательствах избыток валютных поступлений следует тратить на импорт передовых технологий. Целью макроэкономической политики должно стать наращивание кредита в модернизацию и развитие экономики на основе нового технологического уклада, а не ограничение денежной массы в расчете на снижение инфляции. Последняя будет снижаться по мере снижения издержек, улучшения качества и роста объемов производства товаров и услуг.
Логика мирового кризиса закономерно влечет обострение международной конкуренции. Стремясь сохранить лидерство в конкуренции с поднимающимся Китаем, США разжигают мировую войну в целях удержания своей финансовой гегемонии и научно-технического превосходства. Применяя экономические санкции параллельно наращиванию антироссийской агрессии на Украине, США стремятся нанести поражение России и подчинить ее, как и ЕС своим интересам. Продолжая политику Вашингтонского консенсуса и сдерживая расширение кредита, денежные власти усугубляют негативные последствия внешних санкций, ввергая экономику в депрессию и лишая ее шансов на развитие.
Война США и их союзников по НАТО против России набирает обороты. Времени для маневра остается все меньше. Чтобы не проиграть в этой войне, макроэкономическую политику следует немедленно подчинить целям модернизации и развития на основе нового технологического уклада.
Путин: бюджетное правило останется в нынешнем виде.
Президент России Владимир Путин взял сторону в дискуссии об изменении бюджетного правила, разворачивавшейся между Минфином и Минэкономразвития на протяжении последних нескольких месяцев.
«Думаю, что сейчас нет уже никакой необходимости говорить о каком-то изменении бюджетного правила», - сказал президент на рабочей встрече с министром экономического развития Алексеем Улюкаевым в понедельник, выслушав доклад о предварительных оценках динамики основных макропоказателей за полугодие.
Согласно действующему бюджетному правилу, расходы не должны более чем на 1% ВВП превышать сумму нефтегазовых доходов, посчитанных по средней за несколько предыдущих лет цене нефти, и ненефтегазовых доходов. Нефтедоходы сверх расчетной цены должны направляться в резервный фонд, пока он не достигнет 7% ВВП, а потом - в ФНБ. Весной этого года Минэкономразвития предлагало повысить допустимый уровень дефицита бюджета до 1,5-1,6%. Бюджетное правило было призвано ограждать экономику от колебаний цен на нефть, при стагнации оно не работает - не позволяет увеличить расходы для поддержки тормозящего роста экономики, говорил замминистра экономического развития Андрей Клепач. Минфин возражал, что изменение правил еще больше усугубит неопределенность экономической ситуации и недоверие инвесторов.
Чиновник социально-экономического блока рассказывал «Ведомостям», что активное обсуждение корректировки бюджетного правила прекращено после совещания у президента в апреле, и бюджет на 2015-2017 гг. готовится без изменения правила. Но это «эмбарго» ненадолго, полагает он: не исключено, что бюджетное правило останется, но президент получит право направлять часть допдоходов на развитие экономики.
Улюкаев доложил Путину, что отток капитала из страны в первом полугодии 2014 г. составил порядка $80 млрд. «Это в основном результаты I квартала, когда большое количество депозитов - и домашних хозяйств, и бизнеса - были переоформлены, переведены в валютные депозиты или даже просто в наличную иностранную валюту, это примерно $20 млрд», - уточнил министр. По прогнозам МВФ, отток капитала из России превысит $100 млрд в 2014 г. ($51 млрд - в I квартале, $59,7 млрд - в 2013 г.). Рабочий прогноз ЦБ на 2014 г. - $85-90 млрд, говорила председатель ЦБ Эльвира Набиуллина.
По оценке Улюкаева, сальдо торгового баланса в текущем году будет больше, чем в прошлом (около $170 млрд), но в основном за счет стабильного экспорта при падении импорта.
«Обычно капитальный счет и текущий счет находятся между собой в такой противофазе. «Но все-таки мы должны принимать меры, которые стимулировали бы приток капитала, принятие решений инвесторов и внутренних, и внешних относительно инвестиций в российскую экономику», - подчеркнул Улюкаев.
Минэкономразвития ожидает незначительного оттока капитала во втором полугодии и снижения объема иностранных инвестиций, достигшего в прошлом году $80 млрд. «У нас нет такой большой разовой сделки, как это было в прошлом году с “Роснефтью”, и по тем причинам, о которых мы уже говорили, - ухудшение капитального счета в конце I - начале II квартала», - объяснил министр.
Минэкономразвития повысило оценку роста ВВП России во II квартале до 1,2%. «Это пока предварительные оценки, Росстат потом уточнит показатели, но думаю, что они несильно будут отличаться, - сказал министр. - Причем поквартально есть некоторый рост: у нас 0,9% - I квартал и 1,2% - II квартал», - сказал Улюкаев.
Владимир Путин решил не менять бюджетное правило
Дмитрий Коптюбенко, Елена Малышева
00:05, 24.04.2014
Власти не будут стимулировать экономику за счет дополнительных расходов бюджета. Чтобы правительство могло потратить нефтяные сверхдоходы на текущие нужды, нужно было скорректировать бюджетное правило. На ночном совещании у президента Владимира Путина договорились правило пока не менять.
Президент поздно вечером во вторник провел совещание, посвященное «актуальным вопросам развития российской экономики», сообщил сайт Кремля в среду утром. Правительственный чиновник и источник, близкий к одному из участников совещания, рассказали РБК, что темой встречи было бюджетное правило.
Бюджетное правило ограничивает расходы российского бюджета суммой доходов, рассчитанных исходя из средней цены на нефть за прошлые годы. Бюджетный дефицит не должен превышать 1% от ВВП. Минэкономразвития выступает за его корректировку и увеличение расходов, в том числе на развитие Крыма и Севастополя, а также на другие инвестиционные проекты и государственные программы.
За смягчение правила ранее высказался первый вице-премьер Игорь Шувалов. Источник РБК в правительстве рассказал, что совещание в Кремле было собрано по инициативе помощника президента Андрея Белоусова, который также считает, что бюджетное правило надо менять. Получить комментарий в аппарате Белоусова вчера не удалось.
На встрече Белоусова поддержал глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, рассказывает собеседник РБК. Ранее Минэкономразвития предложило масштабный план дополнительных расходов бюджета, в том числе за счет корректировки бюджетного правила: 3,5 трлн руб. в 2014-2017 годы, из которых на развитие Крыма - 800 млрд руб. (расчеты есть у РБК). За счет этих расходов министерство рассчитывает на ускорение роста ВВП.
За сохранение неизменным бюджетного правила выступает министр финансов Антон Силуанов. Ранее он отмечал, что дополнительные доходы этого года могут быть полностью «съедены» недобором заимствований и недополученными доходами от приватизации. В связи с этим он предложил даже ужесточить бюджетную дисциплину и не выбирать разрешенный дефицит бюджета полностью.
В прошлый четверг позицию по этому вопросу высказал президент Владимир Путин. По его мнению, изменять правило не следует, особенно в свете рисков мировой экономики. В то же время он отметил, что вопрос находится в ведении правительства. На следующий день премьер Дмитрий Медведев допустил изменения, но попросил финансово-экономический блок правительства определиться с тем, насколько изменившаяся экономическая конъюнктура требует таких действий.
В итоге окончательное решение осталось за президентом.
«По итогам совещания решили пока не менять (бюджетное правило. - РБК)», - говорит правительственный источник.
Об этом же сообщил Bloomberg со ссылкой на члена президиума экономического совета при президенте Алексея Кудрина, также приглашенного на мероприятие. По словам собеседника РБК, против корректировок в бюджетное правило были «в принципе против» и президент Владимир Путин, и премьер-министр Дмитрий Медведев.
Получить комментарий пресс-секретаря президента Владимира Путина Дмитрия Пескова в течение дня не удалось. Официальные представители участников встречи (в ней приняли участие также глава администрации Кремля Сергей Иванов, первый вице-премьер Игорь Шувалов, министр финансов Антон Силуанов, глава ЦБ Эльвира Набиуллина) не комментируют ситуацию.
Алексей Улюкаев между тем заявил вчера, что на совещании у президента решения по бюджетному правилу не приняли.
«Этот вопрос обсуждался. Окончательного решения нет», - заявил он.
Федеральный чиновник, принимавший участие в ряде совещаний о корректировке бюджетного правила, пояснил РБК, что власти не закрыли окончательно этот вопрос и могут вернуться к его обсуждению, если к этому их вынудят обстоятельства:
«Например, если обострится проблема санкций».
И наоборот, по его словам, если крупные частные инвесторы выразят желание вкладывать деньги в Крым, на развитие региона потребуется меньше бюджетных денег и, таким образом, не нужно будет изыскивать дополнительные ресурсы.
Пока для резких движений нет предпосылок - бюджет этого года исполняется с опережением по доходам, рассуждает главный экономист банка HSBC по России Александр Морозов.
«Пока решение (не менять бюджетное правило. - РБК) представляется мне правильным, - говорит научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. - Нынешняя обстановка требует сохранения бюджетного правила и концентрации определенных средств для расчетов по долгам».
«Решение правильное, хотя нет гарантий, что при ухудшении ситуации вопрос о коррекции бюджетного правила не будет поставлен вновь. Пока я не вижу оснований для этого», - считает руководитель экономической экспертной группы Евсей Гурвич.
В.Путин: правительство смогло сбалансировать бюджет, не отказываясь от «бюджетного правила»:
Путин: курс в экономике останется неизменным, независимо от перестановок во власти:
Стратегический курс России в экономике останется неизменным, независимо от кадровых перестановок в Центробанке и администрациях президента и правительства России. Об этом президент России Владимир Путин заявил на Петербургском международном экономическом форуме. Выступление Путина транслирует телеканал «Россия 24 » и сайт Вести.Ru .
Россия много лет жила в ситуации бурного, почти непрерывного повышения цен на основные экспортные товары, напомнил глава российского государства. Это позволяло отечественным компаниям и государству покрывать высокие издержки, но «теперь этого фактора больше нет, как нет и легких решений». «Ситуация требует от нас дисциплины , оптимального выбора приоритетов, правильного баланса между долгосрочными целями и решением текущих задач», - отметил Владимир Путин.
Президент России констатировал, что нет той «волшебной палочки», которая могла бы разом изменить положение дел.
«Экономический рост должен базироваться на «трех китах»: увеличении производительности труда, инвестициях и инновациях, - пояснил в своем выступлении на Петербургском международном экономическом форуме Владимир Путин. - Прогресс по всем направлениям возможен только через снижение издержек - финансовых, управленческих, инфраструктурных. Через развитие человеческого капитала и создание в полном смысле конкурентоспособных условий для ведения бизнеса».
Также необходимым условием роста экономики России Путин назвал «благоприятную среды обитания» – макроэкономическую стабильность. Кроме этого необходимо дальнейшее снижение инфляции, соблюдение «бюджетного правила» и ответственный бюджет.
Владимир Путин также предложил провести следующий Петербургский международный экономический форум накануне встречи Большой восьмерки, которую в 2014 году будет возглавлять Россия. Встреча Большой восьмерки запланирована на июнь 2014 года в Сочи.
Фото pixabay.com
В общей прибыли экономики ощутимо выросла доля сырьевых отраслей: сейчас она близка к 40%, а к концу года, по экспертным прогнозам, вполне может достичь 50%. Сырьевое проклятие не преодолено. Принятое правительством бюджетное правило толкает российскую экономику в окончательное нефтяное рабство, считают эксперты. Экономика искусственно обескровливается, для диверсификации и развития не остается источников. И власти пытаются сделать таким «источником» население и бизнес. Предпринимательская депрессия обрабатывающих отраслей уже стала хронической.
По последним данным Росстата, доля убыточных предприятий в России в январе-апреле составила 34,2%. Как сообщил директор аналитического департамента компании «Локо-Инвест» Кирилл Тремасов (экс-глава департамента Минэкономразвития), это «максимум за последние четыре года».
Если смотреть в отраслевом разрезе, то самая большая доля убыточных предприятий (свыше 40%) зафиксирована в таких секторах, как обеспечение электроэнергией, газом и паром; добыча полезных ископаемых; транспортировка и хранение; научная и техническая деятельность. В сфере водоснабжения она почти близка к 50%. На таком фоне обрабатывающий сектор выглядит как будто неплохо: доля убыточных предприятий – 33%.
Однако одновременно с этим именно на сырьевые отрасли приходится основной вклад в общую прибыль экономики. В январе–апреле совокупный сальдированный финансовый результат предприятий (без субъектов малого предпринимательства, банков, страховых компаний и госучреждений) составил более 3,5 трлн руб. – на такую сумму совокупная прибыль превысила совокупный убыток.
Около 1,3 трлн руб. из этой суммы приходится на добывающий сектор, который по сравнению с аналогичным периодом прошлого года увеличил свой результат сразу на 61%. Тем самым доля добывающего сектора стала самой большой, составив 37%. А обрабатывающая промышленность ухудшила свой результат: снижение составило почти 4%. На этот сектор приходилось только 849 млрд руб., или 24% совокупного финансового результата.
По прогнозу Тремасова, к концу года доля сырьевых отраслей в прибыли экономики вполне может достичь 50%. Заметим, такое происходит редко, однако подобный сценарий нельзя назвать абсолютно фантастическим. Например, в 2014 году в сальдированном финансовом результате организаций на добывающий сектор приходилось почти 50%, а на обрабатывающий – только четверть.
Сейчас, на фоне растущих нефтяных цен и таких финансовых результатов компаний, принятое правительством бюджетное правило «продвигает нас семимильными шагами в сторону сырьевой экономики», предупреждает Тремасов.
Ранее финансовые власти уже поясняли, что бюджетное правило с ценой отсечения около 40 долл. за баррель помогает сгладить связанные с внешней конъюнктурой колебания валютного курса. Дополнительные нефтегазовые доходы, полученные благодаря стоимости нефти сверх цены отсечения, направляются в резервы – с этой целью Минфин покупает иностранную валюту. Правда, такое правило привело к тому, что российская валюта по отношению к доллару искусственно обесценивалась даже на фоне дорожающей нефти (см. ).
Уже несколько лет подряд обрабатывающие отрасли находятся в России в состоянии предпринимательской депрессии – это фиксирует Росстат. Сейчас ситуация снова ухудшается. Так, в мае 2018-го индекс предпринимательской уверенности обрабатывающих производств составил в РФ –3,5% (почти таким же он был и в июне), хотя в декабре 2017-го индекс составлял –1,1%. То есть произошло ухудшение. Минус свидетельствует о преобладании негативных оценок предпринимателей, данные приводятся с исключением сезонного фактора.
Искусственное обескровливание экономики с помощью бюджетного правила, когда дополнительные нефтегазовые доходы изымаются из экономики и направляются в резервы, не способствует ни модернизации, ни диверсификации.
Но, даже изъяв из экономики «лишние» нефтегазовые доходы, власти могли бы этими деньгами воспользоваться все равно иначе: например, направив их на балансировку пенсионной системы. К слову, Фонд национального благосостояния (ФНБ) для того и создавался. Он мог бы стать аналогом норвежского госфонда. Но ФНБ не только не может похвалиться такой же доходностью, как и норвежский госфонд (см., например, ), он еще и расходуется все чаще на различные проекты, не связанные с пенсионной системой. Причем расходуется, как показывают проверки, не всегда эффективно (см. «НГ» от ; ).
Опрошенные «НГ» эксперты допускают, что к концу года доля сырьевых отраслей в общей прибыли экономики может достичь 50%.
«Ситуация, сложившаяся с финансовыми результатами предприятий, в настоящий момент носит конъюнктурный характер. Текущая тенденция определяется внутренним ростом цен практически на все виды сырья. Прежде всего на моторное топливо. При относительно стабильном курсе рубля это ведет к росту прибыльности в сырьевых секторах и увеличению издержек в остальной экономике. Доля сырьевых отраслей в прибыли может теоретически вырасти до 50% при условии дальнейшего роста цен на нефть», – поясняет замдиректора Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук Александр Широв.
«В целом никаких существенных изменений в структуре российской экономики в последние годы не происходит, – продолжает эксперт. – Для изменений нужен рост конкурентоспособности базовых производств, который возможен только при росте инвестиционной активности».
По словам Широва, сейчас бюджетное правило ограничивает укрепление рубля, «сдерживает рост расходов бюджета конъюнктурного характера», «обеспечивает увеличение объемов ликвидности в финансовой системе». При этом «дополнительные доходы бюджета не используются на цели модернизации экономики», добавляет эксперт.
«Последние два года снова проявились признаки «голландской болезни». Так, с 2015 по 2017 год экспорт нефтяного сырья возрос на 15,4 млн т, что подтверждает ориентацию налоговой политики на стимулирование ресурсного экспорта», – замечает доцент Высшей школы корпоративного управления Академии при президенте (РАНХиГС) Тамара Сафонова.
Несмотря на заявления правительства, страна не избавилась от сырьевой зависимости. В первом квартале 2018-го доля нефтегазовых доходов в федеральном бюджете выросла до 45,6%, для сравнения: в первом квартале 2017-го она была 41,8%. Такие данные приводили в майском мониторинге экономической ситуации специалисты РАНХиГС и Института Гайдара.
Как считает первый вице-президент Российского союза инженеров Иван Андриевский, было бы разумным смягчить бюджетное правило, подняв цену отсечения, и «направить сейчас больше денег на развитие, вместо того чтобы держать нынешнюю планку и добывать деньги через, например, повышение налога на добавленную стоимость, которое, безусловно, ударит по обрабатывающим отраслям еще больнее».
«Бюджетное правило изначально было создано как инструмент избавления от сырьевой зависимости по принципу «раз сейчас мы этих денег, отправленных в запасы, не видим, значит, их нет, как нет и сырьевой зависимости». Но это не так. Доля нефтегазовых доходов все равно растет в структуре бюджета. А отказ от денег, направленных в запасы, приводит к тому, что правительство вынуждено искать средства у народа и предприятий, увеличивая на них нагрузку, – обращает внимание директор Института актуальной экономики Никита Исаев. – В итоге развитие только тормозится».